— Ну, здравствуй, Невзат, — его губы расплылись в ледяной улыбке, а в глазах сквозила лютая ненависть. — Значит, ты все-таки нашел нас. Вот только ты опоздал.
Мой друг, с которым я несколько минут назад, проклиная себя, мысленно попрощался, говорил с таким презрением, как будто перед ним стоял кровный враг. Я никогда не видел его таким. Да, он всегда вел себя отстраненно и сдержанно, и в юности нам не раз приходилось соперничать, но ни разу он не смотрел на меня с такой злобой.
В тот момент я действительно поверил, что убийцами были мои друзья. Да, Демир и правда был способен на такое чудовищное злодеяние. Он вполне мог выследить своих жертв — одну за другой — и безжалостно убить, действуя с безукоризненной точностью и планируя все до мельчайших деталей, до доли секунды. Что его толкнуло на это? Неужели чувства к Хандан? Его первая любовь, девочка с худенькими ножками, которую он так и не смог забыть. Даже после того, как она вышла замуж за его лучшего друга. Пока Хандан была жива, он был связан по рукам и ногам. Как бы он ни злился, но навредить Йекте он не мог. Однако со смертью Хандан у него появилась веская причина выплеснуть свой гнев. Появились истинные враги, которых нужно было уничтожить. А Йекта? Как он позволил втянуть себя во все это? Догадаться несложно — он хотел отомстить за жену и сына. Я и правда опоздал…
— Успокойся, Демир, — я говорил по-доброму, теша себя надеждой, что он все-таки помнит о нашей старой дружбе. — Опусти пистолет. Давай поговорим и мирно все уладим.
Демир решительно замотал головой:
— Хватит нести вздор, Невзат. Ничего мы уже не уладим.
Нет, с ним не договориться. Али попытался было вырваться из его хватки, но тот с силой ткнул дулом ему в висок:
— Не дергайся, а не то мозги вышибу!
В его голосе слышалась такая решимость, что даже я поверил его угрозе. Прежний Демир исчез, на его месте появился настоящий монстр.
— Простите, инспектор, — виновато пробормотал Али. Вместо того чтобы беспокоиться за собственную жизнь, этот глупец надумал извиняться за то, что угодил в лапы к преступнику. — Я всего на секунду замешкался, когда увидел, кто это. Не поверил, что ваш друг может быть убийцей.
Демир яростно встряхнул Али.
— Мы не убийцы! — его голос эхом прокатился по маленькой площади. — Как вы не понимаете? Это мы — жертвы! А вот кто убийца…
Он указал пистолетом на подножие памятника — там лежало тело Адема Йездана. С перерезанным горлом. На нем была та же одежда, в которой я видел его утром.
— Адем Йездан и его люди — вот кто убийцы, — повторил он. — А мы лишь жертвы. Ты ведь знаешь это лучше всех, Невзат.
— Знаю, Демир, — согласился я, надеясь его немного успокоить. — Они убили Хандан и Умута.
— И трех ни в чем не повинных рабочих. — Его глаза бешено сверкали. — И все это — ради денег и власти. Они разрушили город, Невзат, наш город! Они украли наше детство, уничтожили наши воспоминания!
Зейнеп была в полном замешательстве: она не понимала, что происходит. Не выдержав, она наконец спросила:
— Вы его знаете, инспектор?
— Как же не знать?! — я намеренно говорил погромче, чтобы Демир меня слышал. — Это мой друг детства. Что здесь случилось? — спросил я с наигранным недоумением.
Демир не пропустил ни единого сказанного мной слова:
— Я расскажу тебе, что случилось. Мы приехали сюда, чтобы оставить труп этого ублюдка. Это была идея Йекты — якобы в Древнем Риме колесницы, обогнув ипподром семь раз, возвращались к месту старта. Вот он и предложил оставить последнее тело там же, где и первое. Замкнуть круг то есть. Как видишь, так мы и поступили. Но ты ведь знаешь Йекту, он не создан для подобных дел. В общем, он забыл монету в машине. — Его губы изогнулись в дьявольской улыбке. — Ты наверняка в курсе, что мы оставляли монеты в руках ублюдков? — Он умолк на секунду. — Не подумай только, что это была подсказка для тебя. Нет, мы хотели напомнить журналистам, которые станут писать об этих убийствах, о славном прошлом Стамбула. Пусть все эти своры неблагодарных шакалов, живущих здесь, узнают историю своего города — хотя бы из этих статей. Так вот, Йекта пошел назад к машине за монетой, и тут откуда ни возьмись объявился вот этот бравый парнишка. — Он с силой тряхнул Али. — И с ним вместе — вон та красавица, что сейчас смотрит на меня с такой ненавистью. Меня-то они не заметили, потому что я был за статуей. Этот твой напарничек приказал Йекте стоять на месте и не двигаться. А Йекта стоять, конечно, не собирался — он попытался было вытащить пистолет Рауфа-амджи. Но бедняга так и не смог нормально двигаться из-за своего чаршафа, а теперь, должно быть, еще и пистолет запутался во всем этом ворохе ткани. Твой боец воспользовался моментом и тут же нажал на курок. Трижды. С первого же выстрела он ранил Йекту, и следующие две пули попали бы в цель, если бы я не набросился на него. Он промахнулся.