По сути, это были поиски иголки в стоге сена, но Зейнеп — девушка толковая.
— Площадь Беязыт? — предположила она. — Она, получается, прямо за колонной.
Я растерянно развел руками:
— Вполне возможно, но… может быть, что-то совсем другое… Убийца или убийцы пытаются нам что-то сказать. И самое важное сейчас — понять, что именно.
Мы начали оживленно обсуждать версии, и это привлекло внимание Шефика.
— Вы что-то обнаружили, инспектор?
В шапочке, халате и перчатках он больше походил на повара в ресторане, нежели на начальника отдела досмотра места преступлений.
— Ничего конкретного, — ответил я и, переведя взгляд на тело, спросил: — Что удалось узнать об убитом?
Из пакета для улик Шефик достал водительские права жертвы и протянул мне.
— Мукаддер. Мукаддер Кынаджи. Нам пока не известно, где он работал и жил. Из документов — только эти права.
Осторожно взяв документ за края, чтобы не стереть с него возможные отпечатки пальцев, я прочел информацию о его владельце:
— Верно, Мукаддер Кынаджи. Тысяча девятьсот пятидесятого года рождения, из Ризе.
— Это все, что у нас есть на данный момент, — вздохнул Шефик. — Ни мобильного, ни удостоверения личности, ни визитки… — Он прищурился, оглядывая площадь. — В этой тьме кромешной ничего толком не разглядеть…
— Так они специально разбили фонари, — сказал подошедший к нам коллега Шефика. — Чтобы полиции трудно было собрать улики.
Зейнеп тут же вмешалась:
— Похоже, работали настоящие профи. И фонари они разбили, чтобы никто их не заметил, когда они оставляли тело. Такие хорошо подчищают следы.
— Не торопись делать выводы, — раздался бодрый голос позади нас. Я повернулся и увидел Али, которого еще секунду назад здесь не было. Рядом с ним стояли двое мужчин в каких-то лохмотьях. Увидев труп, оба в страхе отпрянули.
— И правда труп, Шеффан! — сказал тот, что был пониже ростом. — Смотри, чувак, как он лежит! Вот ублюдки! — скривившись, он повернулся к своему приятелю.
— Нет, Джелло, только не это! Не буду я смотреть на труп, боюсь я мертвяков.
Но Джелло, похоже, был не из робкого десятка.
— Да это к удаче, идиот! Пусть земля ему будет пухом. Смотреть на мертвеца — к большой удаче! Надо только «Аль-Фатиху»[7] прочитать.
Джелло поднял свои грязные руки к небу и начал бормотать молитву, но его друг, украдкой взглянув на тело, произнес:
— «Аль-Фатиха», конечно, хорошо, но откуда тебе знать, мусульманин он или нет? Может, христианин? Смотри, его разложили аккурат перед христианской статуей.
Джелло и не думал прерывать молитву, поэтому я ответил вместо него:
— Не переживай, он мусульманин. С чего ты вообще взял, что он может быть христианином?
Шеффан понятия не имел, кто я такой и что здесь делаю, поэтому повернулся к Али и посмотрел на него, не решаясь заговорить.
— Выкладывай давай, — подбодрил его Али. — Не бойся, это наш старший инспектор. Он здесь главный.
Шеффан кивнул.
— Вы уж не обижайтесь, я ведь не знал, кто вы такой. — Чем больше он говорил, тем сильнее доносился от него запах алкоголя. — Разве мы можем проштрафиться перед полицией? Я имею в виду…
— Да хватит уже, говори по делу! Почему ты думаешь, что он христианин?
Шеффан прощупал меня осторожным взглядом. Я был для него полицейской ищейкой. Наверняка он ждал, что я разозлюсь и начну кричать на него, как это часто бывает с турецкими полицейскими. Но когда он понял, что ничего такого не предвидится, то расслабился.
— Могу и рассказать… Все как есть, чистая правда. Мы, знаете ли, инспектор, никого не обманывали и обманывать не будем. Это сейчас мы оба в таком жалком виде. Но родились и выросли — дай бог каждому — в Стамбуле. Да, ночуем на улице. Стамбул нам как отец родной да матушка. Он был нашей колыбелью и однажды станет нам могилой. Говорю как есть. Ни слова неправды. Мы обычно найдем тихое местечко — там и засыпаем. — Шеффан показал куда-то в темноту. — Этот ваш красавчик нас как раз там и нашел, — он кивнул на Али.
Али поморщился, но не стал усугублять ситуацию.
— Они обосновались вон там, в закоулках, недалеко от пассажа Чемберлиташ, — пояснил он.
— Так и есть, инспектор, — подтвердил Шеффан. — А в прошлом году мы как раз здесь тусовались. — Он показал на основание колонны. — Прямо здесь, за камнем. В то время тут вели строительные работы. И мы пробирались сюда по ночам. Но тогда еще не было Джелло, был Похотник…
Вдруг он заметил Зейнеп и закашлялся.
— Э-хм, прости, сестричка, да уж, просто прозвище у него такое было. Упокой Аллах его душу, он ведь замерз насмерть прошлой зимой. Спасатели нашли его труп в нише крепостной стены.