— Ладно, это не мое дело, — пошел я на попятную. — Просто хотел сказать, что не нужно ссориться на пустом месте…
Али поднял голову.
— Вообще-то, вы правы, инспектор… Ссора и правда глупая вышла.
Значит, не зря я распинался. «Молодец, Али, — подумал я. — Так держать». Хотя обычно первой всегда реагировала Зейнеп, она девушка разумная, не устану это повторять.
Стоило мне мысленно похвалить парня, как он тут же все испортил:
— Мы пришли туда по делу, и не нужно было делиться друг с другом своим видением ситуации.
Эх, Али…
— Он прав, инспектор, — вздохнула Зейнеп. — Сколько людей, столько и мнений. А тут еще и вам выслушивать пришлось.
Я снова рассмеялся. Значит, эта парочка совсем ничего не поняла из сказанного мной. Посмотрев на них, я продолжил:
— Ну что вам сказать… Пусть Аллах дарует вам то, чего вы заслуживаете.
Али и теперь ничего не понял.
— Спасибо, инспектор, — кивнул он.
Нет, ничего у них не выйдет. В конце концов однажды найдется кто-нибудь посмелее и уведет одного из них за собой. И эта прекрасная история любви закончится, так и не начавшись.
— Все, подъем! Пора по домам, — наконец сказал я, пытаясь усмирить нахлынувшее раздражение. — А не то мозг совсем перестанет работать.
Мы вышли из кафе. Я направился к своей колымаге, ребята — к машине Али. Кажется, между ними снова воцарился мир. Во всяком случае, пока они не обменивались едкими словами. Скорее всего, потому, что я рядом.
Сев в машину, я не спешил заводить мотор. Понимаю, это не мое дело, но любопытство взяло верх и я решил немного понаблюдать за ними через боковое зеркало. Машина Али двинулась в сторону района Аксарай, где жила Зейнеп. Ну и дурачина ты, подумал я. Лучше б поехал в Сарайбурну, к первому в мире храму, и полюбовался оттуда вместе с любимой на прекрасный рассвет. Но нет, такая мысль вряд ли посетит Али. Куда уж там… Молодость безвозвратно уйдет, погаснет огонь в душе и теле. Вот тогда они и будут кусать локти. Упущенного не воротишь.
Безликий палач
Я заметил его на трамвайной остановке недалеко от колонны Константина. Именно так его описывал Шеффан: среднего роста, коренастый, в широкополой темной шляпе, из-под которой не видно лица. Я даже не успел окликнуть его — он тенью пронесся мимо меня, громыхая тележкой для мусора. Бросился следом, но куда там… Когда я выбежал на улицу Диван Йолу, он уже добрался до мавзолея султана Махмуда Второго. Еще и с тележкой. Наверняка молодой — уж больно проворный.
Мусорщик свернул к зданию суда на правой стороне улицы. Запыхавшись, я прислонился к мощному стволу платана у края тротуара и немного перевел дух. Расслабляться нельзя — а то потеряю его.
Приближаясь к зданию суда, я обнаружил, что беглец стоит перед огромными железными воротами и смотрит на меня, как будто поджидает специально. Убедившись, что я его заметил, налег плечом на ворота.
— Стой! — крикнул я, прибавляя ходу. — Стоять, полиция!
Но он всем телом продолжал налегать на ворота. Они были настолько огромными, что казалось, и великану не хватит сил сдвинуть их с места. Однако прямо у меня на глазах ворота распахнулись. Прежде чем войти, преследуемый обернулся и издевательски подмигнул. Ворота начали медленно закрываться.
Нет уж! Такой шанс я упустить не мог. Собрав в кулак последние силы, рванул еще быстрее. Сердце вот-вот выскочит из груди, в висках бил набат. А, да ладно, я бежал со всех ног. Железная створка почти захлопнулась, но я все-таки успел втолкнуть в щель свое обессиленное тело.
Внезапно вокруг стало светло. Темная осенняя ночь в мгновение ока превратилась в сияющее летнее утро. Солнце слепило глаза, в ушах раздавался рев обезумевшей толпы:
— Убей! Убей! Убей!
Что здесь происходит? Куда я попал?
Пока глаза привыкали к свету, я машинально потянулся к кобуре. Но кобуры не было — наверное, отстегнулась, пока бежал. Меня охватила паника. Слепящий свет стал мягче, и я мог осмотреться. Не может быть… Знакомая мне площадь Султанахмет исчезла. Я был в центре античной арены. Здесь когда-то устраивали скачки и кровавые гладиаторские бои. Желающих поглазеть собиралось так много, что на каменных трибунах яблоку негде было упасть. Обескураженный, я пытался понять, что происходит. И тут я снова увидел человека, за которым гнался. Он уже никуда не спешил. В его движениях не было ни капли страха, ни какого-либо стеснения. Он уверенно шел к центру арены — ко мне. Когда он сбросил плащ (теперь на нем был плащ или скорее накидка, по древней моде), моему взору предстало крепкое тело, защищенное черной броней. Правой рукой он держался за шляпу — шляпа была той же. Я думал, что он ее снимет и я наконец разгляжу его лицо. Но под ней оказался стальной гладиаторский шлем, закрывающий лицо. В одно мгновение сборщик мусора превратился в воина. Не успел я подумать, что чего-то еще не хватает, как два римских солдата подали ему двусторонний топор. Воин кивнул и принял оружие. На трибунах установилась тишина. Громадный амфитеатр замер. Он поднял топор, и на стальной поверхности заиграли солнечные блики. Воин повернулся к трибунам, приветствуя собравшихся, и толпа как будто взбесилась.