Эфсун и Омер привели нас в просторную комнату. У стен — деревянные полки, под завязку забитые книгами. В свободном пространстве между ними — оформленные рамками и позолотой надписи арабской вязью. Наверное, аяты[16] из Корана или хадисы[17]. В комнате витал особый аромат, от чего воздух казался тяжелым. Возможно, запах бумаги, переплетов и чернил… или особый запах этого дома, а может, шлейф от духов стоявшей рядом со мной девушки.
Я пробежал взглядом по книгам. Мое внимание привлекли комментарии к Корану в кожаных переплетах и произведения известных исламских богословов Ибн Араби[18] и аль-Газали[19]. Еще на полках я заметил романы Достоевского, Гюго и Диккенса. Но больше всего меня поразили полки на левой стене: это были книги о Стамбуле. Незаконченная «Энциклопедия Стамбула» Решата Экрема Кочу, «Стамбул: история одного города» Догана Кубана, «Старинные монеты и Анатолия» Огуза Текина, сборник стихов «Мой милый Стамбул» Яхьи Кемаля, роман «Три Стамбула» Митхата Джемаля Кунтая, книга Халдуна Хюреля под названием «Открыв глаза, гуляю по Стамбулу…»[20]. Эти полки хранили бесчисленные сокровища: от исследований и путевых заметок до шедевров художественной литературы.
— Это все ваше?
— Да, большая часть книг моя. Собирать библиотеку начал отец, но потом он потерял к ней интерес. Последние три года он жил наверху.
На слове «отец» голос у нее дрогнул, а глаза подернулись пеленой. Но уже секунду спустя к ней вернулись прежние уверенность и самообладание.
— В этой части дома теперь живу я. Библиотека тоже досталась мне.
Эфсун указала на темно-зеленый диван у окна, и я машинально обратил внимание на ее длинные тонкие пальцы.
— Что же вы стоите? Садитесь, — предложила она.
Устроившись на диване, я спросил:
— Вы сказали, что отец жил наверху. То есть он жил отдельно от вас?
Когда она смотрела на книги, в глазах ее теплился какой-то мягкий свет, но после моего вопроса он погас.
— Отец женился во второй раз и последние три года жил наверху с Назлы-ханым.
— Брак религиозный или официальный?
Ее тонкие губы изогнулись в горькой улыбке.
— Он развелся с мамой и снова женился.
До меня потихоньку начало доходить, почему она не горюет из-за смерти отца. Но я хотел знать больше.
— Омер сказал, что ваша мама, Мелек-ханым, больна.
Ее взгляд наполнился грустью, а лицо стало печальным.
— Вся правая сторона тела парализована.
— Простите. Наверное, вам тяжело отвечать на вопросы, но я должен кое-что знать. Ваш отец женился повторно уже после того, как мать заболела?
Она ответила решительно. Такое присутствие духа свойственно человеку, который все еще не оправился от боли из-за случившегося, но уже научился ее сдерживать:
— Нет, с Назлы-ханым у него все началось, когда мама еще была здорова. Она работала в мэрии его секретарем. Мама была против, но отец ее и слушать не хотел — развелся и женился на Назлы-ханым. Через двадцать один день маму парализовало.
Возникла мучительная пауза. Гул из коридора доносился все громче.
— Когда вы в последний раз видели отца? — вопрос Али заглушил проникавший в комнату молитвенный шепот.
— Вчера утром. Я собиралась в университет, а он — в мэрию. У него была привычка рано уходить на работу.
— Вы ни о чем не разговаривали? — уточнил Али.
— Пожелали друг другу доброго утра и все.
— Он не вернулся вечером, и вы не беспокоились?
— Мы даже не знали, что он не вернулся, — ответила девушка безучастно, как будто говорила не о покойном отце, а о никому не нужном уличном коте. — И раньше бывало такое, что мы его по нескольку дней не видели. Сами понимаете, отцу до нас дела особо не было.
— Поэтому вас не расстроила его смерть?
В заполненной книгами комнате вдруг стало очень холодно, по крайней мере так показалось. Омер сверлил взглядом моего напарника, черные глаза парня пылали ненавистью.
Я подумал, что Эфсун сейчас выйдет из себя и прогонит нас. Однако на ее лице не отразились ни обида, ни злость — она спокойно опустилась в кресло по другую сторону разделявшего нас длинного столика с книгами. Девушка не отрываясь смотрела на Али, ее темноголубые глаза как будто приковывали к себе.
— Смерть предопределена нашей судьбой. Рано или поздно мы все с ней встретимся. В суре «Семейство Имрана» говорится: «Не подобает душе умирать иначе, как с дозволения Аллаха, по писанию с установленным сроком. И если кто желает награды ближней жизни, Мы даруем ему ее; а кто желает награды в последней, и воздадим Мы благодарным!»[21]. Как видите, Аллах определяет, где, как и когда наступит смерть любого человека. Мой отец, конечно же, не исключение. Очевидно, такова была воля Всевышнего.
17
Хадис — предание о словах и действиях пророка Мухаммеда, затрагивающее религиозно-правовые стороны жизни мусульманской общины.
19
Аль-Газали (1058–1111) — исламский богослов, философ и мистик, входит в число основателей суфизм
20
В названии книги содержится отсылка к известному стихотворению Ор-хана Вели, начинающемуся со слов: «Закрыв глаза, я слушаю Стамбул…»