— Смотрите-ка, а Недждет Денизэль, оказывается, был экспертом…
Али стоял перед шкафом и держал в руках толстую голубую папку.
— Здесь отчеты, и на всех проставлена его подпись.
Я взял папку и быстро просмотрел.
— Им удалось приостановить строительство отеля… — обратил мое внимание Али.
Из глубины дома раздался голос Зейнеп:
— Инспектор! Идите скорее сюда!
В ее голосе не было тревоги, но вряд ли она позвала бы нас просто так.
Мы нашли ее в ванной. Она держала в руках открытый перочинный нож, на кончике которого было немного штукатурки коричневатого цвета.
— Возможно, археолога убили здесь. — Мы с Али, пока не понимая, что к чему, рассматривали соскоб, а Зейнеп продолжила: — Посмотрите, между верхними плитками штукатурка белая и бежевая, а внизу — коричневая, отдает в красный. Вероятно, это кровь.
— Но это же ванная. А если он стирал здесь запачканные брюки? — предположил Али. — Или… я не знаю, красил рубашку? Да может, это просто грязь?
Зейнеп указала на швабру.
— Здесь все промыли с жидкостью для пола. Разве вы не чувствуете? Повсюду запах лаванды.
Я нагнулся к пластиковой бутылке. На этикетке были нарисованы синие цветы. «Зейнеп права», — подумал было я, но Али имел другое мнение:
— Это ничего не доказывает.
Ох, сейчас эти двое опять начнут свои разборки. Но нет, умница Зейнеп никак не отреагировала.
— Посмотрим. Всего-то и нужно, что отправить это на анализ в лабораторию.
Вид девушки не оставлял никаких сомнений: она была уверена на все сто: это кровь. Хорошо бы так и оказалось: место преступления выявлено, осталось найти преступников.
— Отлично, Зейнеп, собери образцы штукатурки, а мы пока продолжим.
Выходя, я заметил, что дверь в комнату напротив слегка приоткрыта. Свет из ванной падал на постер на стене. Я толкнул дверь и вошел. С постера на меня смотрели голубые глаза Мустафы Кемаля. Основатель современного государства как будто говорил, что не имеет никакого отношения к смерти археолога.
— Кажется, покойный был повернут на Ататюрке, — разочарованно произнес Али. — Жаль, в этом случае гипотеза о жертвоприношении Кемалю — полный бред…
Я с самого начала не воспринимал всерьез эту версию, но сейчас решил подыграть парню:
— Ну почему же полный бред? Его ведь могли принести в жертву из-за любви к Ататюрку.
На мое счастье, Али промолчал.
Я окинул взглядом комнату. Скорее всего, Недждет использовал ее как кабинет. Стол, на котором стоял компьютер, книжный шкаф у стены… Пока Али рассматривал, что стоит на полках, я подошел к столу и открыл верхний ящик. Внутри лежали документы, какие-то отчеты. Речь в них шла об объектах национального достояния, исторических памятниках; я понял, что это тоже были экспертные заключения. Во втором ящике была фотография в рамке. Я вытащил ее, чтобы рассмотреть. Женщина с коротко стриженными каштановыми волосами и выпирающими скулами. Казалось, взглядом слегка раскосых глаз она бросает вызов целому миру. Было очень сложно определить ее возраст: тридцать или сорок лет. Одно было неоспоримо — женщина очень красива. И она показалась мне знакомой.
— Ого, какая, — сказал Али; он подошел ко мне и смотрел через плечо на фотографию.
— Что скажете, инспектор? Кто-то из бывших?
— Понятия не имею. Разберемся.
Я осторожно вытащил фотографию из рамки и перевернул. Никаких надписей, нет также указаний на дату снимка, но бумага не пожелтела и цвета не поблекли, значит, фото сделано не так давно.
В нижнем ящике обнаружились еще фотографии. На них красавица с раскосыми глазами была запечатлена рядом с убитым. Один из снимков совершенно четко говорил о взаимоотношениях пары: на потускневшем от времени фото Недждет Денизэль был одет в черный смокинг, а женщина — в белое свадебное платье. Оба были моложе по крайней мере лет на десять. Счастливые, они улыбались.
— В его удостоверении личности нет отметки о браке, — вспомнил Али очень важную деталь. — Думаете, развелись или что-то в этом духе?
Более чем вероятно, что так оно и было — развелись. Как и то, что погибший не забыл свою пассию.
Али указал на бумагу рядом с фотографией:
— Взгляните, инспектор. Уж не свидетельство ли это о браке? Али угадал. Старое свидетельство о браке с девичьей фамилией невесты, именами молодоженов, датой и подписью государственного служащего.
— Лейла Баркын… Кажется, я уже слышал это имя.