— Упырь? — насторожилась Эсмеральда.
— Имеется в виду Опар, — успокоила её горилла. — Тарзан всё перепутал.
— А далеко этот Упырь? — всё же поинтересовалась беспокойная негритянка.
— Упырь в трёх месяцах пути отсюда! — трагически воскликнул несчастный любовник, предаваясь скорби и печали.
— Тогда к завтрашнему утру не успеем, — заключила Эсмеральда.
— Конечно, не успеем! Тарзан ведь будет ещё летать на лианах, выражая гнев и горе!
…
— Ну, что? Пора? — разодрала сонные вежды Эсмеральда.
— Не-а. Вон он. Гулко бьёт себя в грудь кулаками.
К утру они всё же поспели в Упырь.
— Залезем вон на ту разрушенную временем стену и посмотрим всю церемонию, — предложил находчивый Тарзан.
— Не похоже на аншлаг — все места пустые, — заметила Эсмеральда.
— А я вообще галёрку не люблю, — с неудовольствием сказала Тала. — Чего на верхотуру-то тащиться, когда весь партер свободен?
— Да вы что?! Смеётесь что ли обе?! — вознегодовал Тарзан.
— Нет, мы рыдаем! — отвечала Тала. — На помойку надо отправлять такие сны!
— Он всё равно здесь долго не продержится, — доверительно сообщила она Эсмеральде. — Еды-то нет.
Тарзан направился к алтарю, чтобы спасти свою возлюбленную. Гадкие мужчины Упыря готовились к жертвоприношению Джейн солнцу. Вышла прекрасная жрица Лэ, одетая в бикини и обильно украшенная драгоценностями.
Обе зрительницы уписывались на стене от смеха.
— Во! Смотри! Сейчас он подойдёт и скажет!
Он подошёл и сказал.
— "Великая жрица города Упыря…" скажет он! — загадала горилла.
— Великая жрица города Упыря! — сказал он.
— "Я Тарзан из города обезьян!" скажет он, — продолжила Эсмеральда.
— Я Тарзан из племени обезьян! — сказал он.
…
— Ты проиграла! Тебе щелбан по носу!
— Да ну, Тала, надоело мне всё! Когда только это кончится?!
Действие второе. Вокруг каменного алтаря стоят Тарзан и прекрасная жрица Лэ. Рядом стоит Джейн Портер. На заднем плане слоняются безобразные мужчины Упыря.
— Это моя самка! — напыщенно заявил Тарзан.
— А это мои самцы! — жрица указала на безобразных мужчин Упыря.
— Нет, я серьёзно!
— А я нет, что ли?! У нас есть нечего! По твоей, между прочим, милости!
— А почему жрицы не танцуют танец Солнца? — насторожился он.
— И не проси! Всего твоего тестостерона не хватит, чтобы заставить выйти мой кордебалет! Девочки бастуют!
— Эй, Лэ! — кричали с о стены. — Кончай балаган! Вали девчонку на алтарь!
— Да вы все с ума сошли! — ужасался Тарзан.
Действие третье. Эсмеральда с Талой стоят рядом с алтарём, на котором испускает умеренно жалобные вопли Джейн. Прекрасная жрица Упыря Лэ и Тарзан стоят с другой стороны того же алтаря. Между ними происходит спор.
— У меня нет другого способа прекратить всё это безобразие, как лишь зарезать девушку, — объясняет Тарзану прекрасная Лэ.
— Послушай, Тарзан, не имеет уже смысла сохранять сюжетную линию! Всё равно ты не можешь оживить её воображением! — убеждала его Тала. — Откажись от своей химеры, вернись в реальность!
Он дико смотрел на них. Ему тоже не нравилось происходящее, но он верил, что может всё исправить.
— Ну признай же, ты не справляешься, — занудливо гнусила Эсмеральда, ковыряя пальцем дырку в алтаре.
Джейн продолжала негромко вякать.
— Ты только посмотри вокруг, — вопила Тала, — на эту пластиковую мерзость! Это что?! Трава по-твоему?!
Она выдрала пучок ярко-зелёной мочалки и ожесточённо потерзала его мощными челюстями.
— Я предлагал вам рыбу, — неуверенно проговорил Тарзан.
— Какую рыбу? — насторожилась Лэ.
— Ай, брось! — отмахнулась негритянка. — Кого ты слушаешь, Лэ?!
— Фарид, сон всё равно пошёл вразнос! — внушала ему Тала. — Послушай доброго совета, откажись от него! Иначе мы с девочками нарушим одно из граничных условий.
— Какие ещё граничные условия?!
— В пределах сюжета ты можешь вытворять что угодно. Но, разрушить сюжетообразующую линию — значит пробить брешь между сном и реальностью. Последствия тебе не понравятся!
— Фарид, мальчик мой! — взмолилась прекрасная жрица Лэ. — На кой ляд тебе вся эта дребедень, что ты тут устроил? Мы всё равно будем тебя доводить, пока не сдашься! Тебе ведь хотелось поскакать по веткам, подраться вволю, поорать! Гулко поколотить себя в грудь кулаками. Ну получил ты это всё, ну хватит! Проснись, прошу тебя! Берроуз всех простил, но тебя не простит!
— Нет, я спасу Джейн!
— Режь давай! — с ненавистью проговорила Джейн. — Я пластика наелась, мне всё равно теперь!
— Молчи, развратница! — возопила Эсмеральда. — Если бы не ты, давно бы всё и прекратилось! Зачем ты счастливо смеялась?!
— Я притворялась! — разозлилась Джейн, соскакивая наземь. — Лэ, дай мне ножик, я сама зарежусь!
Жирная низенькая Эсмеральда вдруг с неожиданной прытью развалилась поперёк жертвенника и, широко раскинув руки, заколотила по земле толстыми пятками.
— Ва-аааа! — издевательски заорала она своим грубым голосом. — Я не могу! Такое зрелище и без поп-корна!
Так же неожиданно она вскочила, схватила висящие на шее Тарзана ножны и притянула его к своему широкому чёрному носу.
— Ну признай, Фарид, признай, слизняк! С четырьмя бабами тебе не справиться! — прорычала она.
— Тала, ты Спутник Спящего! — закричала Джейн. — Сделай что-нибудь!
— Ну всё! — взревела обезьяна. — Ты вынудил меня, Фарид!
— Я обезьян из племени Тарзан! — поспешно закричал он.
— Вот именно. — свирепо ответила горилла и крепко приплюснула его по лбу рукояткой жертвенного кинжала.
Фарид обрушился во тьму.
— Это и есть нарушение граничного условия? — недоверчиво спросил незнакомый голос.
— Эдгар, поверь мне, это просто кошмар какой-то был!
— Эй, кто вы?! — испуганно заговорил во тьме Фарид.
— Спящий, — торжественно провозгласил голос, — ты нарушил ход сюжета…
— А он нарушил? — поинтересовался всё тот же незнакомец.
— Условно — да. Он меня довёл! Кхм… Значит, так…ты остаёшься с лицом героя.
— С каким лицом?!
— С лицом обезьяна!!!
ГЛАВА 17. Волшебник Рушер
— Вода!
Калвин кинулся к высокой чаше, полной вожделенной влаги, и уже хотел припасть к ней губами, но внимание его отвлеклось на пять фигур, неподвижно лежащих неподалёку. Рушер был довольно любопытен и подошёл, чтобы осмотреть их. Кое-какие догадки подтверждались!
Вот, значит, где наши пропавшие! Лежат, голубчики, и дрыхнут! Зачем им беспокоиться о прочих?! Вот Коэн, собственной персоной! Причём, едва ли не в обнимку с Маргарет! Вот почему она так поспешно удрала от них с Фаридом! У них с этим паршивым жидом уже всё сговорено!
А вот и вторая пропавшая парочка — Нэнси и Мелкович. Тоже спят очень живописно. Похоже, они только притворялись, что ругаются, а на самом деле очень даже недурно спелись. Прав был Фарид, все они обманщики. А вот и он сам. Спит, как суслик. И на всех ему начхать!
Впрочем, Калвин тоже не собирался куда-то там идти и кому-то нести воду. Это ведь простой вопрос выживания. Выживают те, кто лучше приспособлен. Вот, например, Калвин. Если бы он положился на профессора и ждал бы, когда тот добудет воду, то и валялся бы, как Эдна в своей палатке. Он совсем не дурак, подобно Гесеру, и сразу понял, что врачиха не спит. Она уползла в свою палатку, чтобы умереть.
Калвин вернулся к чаше. Не так-то много здесь воды. Всем не хватит. И пока там накапает сверху! Так что это даже хорошо, что не все здесь собрались. Пусть пока спят, а потом он придумает доводы, чтобы не сообщать остальным, что вода найдена. Нет, какие всё-таки кретины! Даже не догадались запасти воду в бутылки, позволили ей просто переливаться на пол! Сейчас он напьётся, потом запасёт воду во все ёмкости. А потом они посмотрят, кто здесь самый умный и предусмотрительный. И тогда он выдвинет свою кандидатуру, когда все станут избирать самого главного.