Маша так и не ответила.
Я проверил свою почту и опять открыл письмо Маврина. Наверное, зря я отправил это Маше. Не видел её больше трех месяцев, а за два последних она ни разу не позвонила. Наше общение давно закончилось.
Не виню её в произошедшем. Эту кашу заварил Маврин, и все заняли свои роли. Только игра игрой, а чувства не подделаешь. Одного я только не пойму: почему же Миша так поступил с ней? Если сам признался, что любит её?
Я прислушался и услышал, как открылась входная дверь.
- И кто ко мне пожаловал? – раздалось из прихожей.
Не успел я ответить, как Миха появился в дверном проёме.
- Не ожидал тебя здесь застать, - произнёс он, снимая солнечные очки.
- А я думал, ты здесь больше не живёшь. Везде пыль, - я посмотрел на друга. Вот сейчас обо всём его и спрошу. Раз я уже совершил один необдуманный поступок.
- Да я как из больницы заехал, собрал вещи, больше сюда не заезжал. Сейчас вот заскочил в парикмахерскую, а то оброс, сам себя в зеркале не узнавал. Надо в душ, перекусить и ехать в Дворец спорта.
- Да уж, пожалуйста, не опаздывай. Врачи все свои, если хоть что-то заметят, на ринг сегодня не выйдешь. Даже если это будет насморк. Ты меня понял?
- Слушаюсь и повинуюсь. Меня вчера комарик укусил, считается? – он издевательски улыбнулся, а я схватил подушку с дивана и кинул в него. Но Маврин успел скрыться в коридоре. После всего произошедшего с ним, это чудо, что медкомиссия допустила его до сегодняшнего боя. Клиническая смерть, его сердце остановилось на двенадцать минут! И какая-то жалкая последняя попытка позволила Виктору из скорой помощи его спасти.
Конечно, я бы никогда больше не хотел видеть Маврина в пределах ринга, он чуть сам не загубил то, что любит больше всего. Но как только прогнозы врачей стали склоняться к его полному выздоровлению, у меня появилась одна навязчивая мысль. Ведь при желании всегда можно выйти на нужных людей и подтолкнуть кого-то навстречу мечте. Удачно проходившее в начале августа мероприятие по единоборствам позволило мне вписать его имя в список участников. Не скажу, что всё было просто, но получилось. Осталось уладить все больничные дела, и когда встал вопрос о тренере, единогласно решили, что тренера он менять не будет. К тому же Павел Сергеевич был не против, если Маврин поживёт у него до боя, чтобы не было ни малейшей возможности нарушать программу тренировок. Чтобы на этот раз он был готов.
- Ты где там? Есть разговор, - я ещё раз взглянул на текст письма.
- Вы меня пугаете, Андрей Валерьевич. Что-то серьёзное? – Маврин вернулся и присел на свободное кресло. – О чём пойдёт речь?
- Ни о чём, а о ком. Я тут кое-что нашёл. Понимаю, что это личное. Но хочу разобраться в этой истории до конца.
Маврин посмотрел на экран ноутбука и перевел взгляд на свои руки, как-то виновато опустив глаза.
*****
Никогда не думал, что это кто-то прочитает. Я не подходил к ноутбуку с тех пор, как написал это письмо Маше, так и не решившись отправить. Тогда я однозначно не дружил с головой, и даже не помню, что писал. Знаю только, что каждое слово противоречит предыдущему.
Маша. Маша. Как же часто я о ней думал за прошедшее время, и совершенно не знаю, что происходит у неё в жизни. Когда я пришёл в себя в больнице, где-то в глубине души ждал, что она придёт. Но, скорее всего, она так и не узнала о случившемся со мной. Я её отпустил тогда, и у неё были тысячи причин меня возненавидеть. Глупо ждать человека, уже заранее зная, что ты по глупости его потерял. Я спросил у Андрея про неё, но, кроме: «У неё всё хорошо, и она ничего не хочет о тебе знать», он ничего не сказал. И больше на эту тему мы не заводили разговор. Андрей не стал меня в чём-то обвинять, упрекать, словно, ничего и не было. Не знаю как, но после всей этой ситуации он так и остался мне другом. Конечно, после того, как меня выписали из больницы, мы практически и не общались. Только по делу. Он сильно изменился за прошедшее время, ответственность сделала из него другого человека. Да и я много наверстал. Ошибки, глупые поступки, необдуманные слова – всё это чуть не лишило меня жизни. И хуже всего, что тогда я перестал её ценить, хотел оставить, уйти. Но она меня любит. Не знаю, за что, почему и как. Иначе бы мне не повезло дважды остаться живым. Тогда, когда надежды уже не было. Теперь я в долгу перед ней, и должен стараться жить правильно. Как только успокаиваешься и берёшь себя в руки, начинаешь опять о чём-то мечтать – всё складывается так, как того хотелось бы.