И он позвал Рей в кино, чтобы хотя бы на два часа отсрочить свое возвращение домой.
Бен все еще не мог решить, как он относится к мусорщице. Нет, к Рей. Теперь называть ее этим прозвищем казалось ему подлым.
Ему нравилось общаться с ней, глупо отпираться. Не смотря на всю свою нервозность, она очень занятная личность.
Вчера, отправляя ей заявку в друзья, Бен не знал, что ей написать. Писать «Привет» казалось ему тупым. К счастью, она сама написала первой, спросив, что ему вообще нужно от нее. Это было так в стиле Рей, что потом Бен разом расслабился и просто написал про домашку.
Они обсуждали учебу, как конченые неудачники.
Потом они говорили о музыке и еще много о чем, не затрагивая личных тем. Однако, он почему-то спросил ее о родителях. Ему было необходимо хоть кому-то рассказать о своих, и Рей казалась единственной, с кем он мог поделиться.
Он понимал, что она может послать его в любую минуту. Он ей совсем не нравился. Но она продолжала с ним общаться, и Бен никак не мог понять, почему.
Увидев, что девчонки сделали с ее вещами, ему казалось, что он вот-вот потеряет контроль. Как вчера, после разговора с Люком и Ханом.
Присутствие среди той своры Илайн лишь добавило топлива к разгорающемуся костру его ярости.
Это было гнусно и мерзко.
Это было так далеко от понимания Бена, что ему хотелось зажмуриться и забыть об этих свидетельствах человеческой глупости и бессмысленной жестокости. На какой-то миг ему даже показалось, что он ударит Кайделл.
Костяшки на правой руке покраснели и неприятно ныли, и по-хорошему к ним следовало приложить лед. Но подобное было не в первый раз, так что Бен просто махнул на пульсирующую боль рукой.
Сейчас он отсиживался в библиотеке, в своем любимом закутке, где его никто не мог видеть. Хорошо, что в это время тут было почти пусто, а библиотекарша привычна к его присутствию здесь.
Открылась дверь и в читальный зал вошла Рей. Она огляделась, поздоровалась с библиотекаршей и только тогда заметила Бена. Он следил за тем, как она подходит к нему. Рей не выглядела расстроенной, но бледность и сжатые челюсти выдавали ее.
— Как рука? — спросила она, когда уселась напротив, небрежно кинув рюкзак на соседний стул.
— Нормально, — ответил Бен, с облегчением отмечая, что голос его звучит вполне спокойно.
— Не стоило тебе этого делать. Теперь они и тебя будут доставать.
Бен криво улыбнулся.
— Думаешь, меня это волнует?
Рей вздохнула.
— Меня это тоже не волнует. Я знаю, что все они — просто кучка придурков с мозгами набекрень. Но они приносят неприятности. Это раздражает. Я бы не хотела, чтобы они и к тебе цеплялись.
— Беспокоишься обо мне? — Бен закинул руку на спинку стула, ухмыльнувшись.
— Еще чего! Больно надо!
— Не отрицай очевидных вещей.
— Заткнись, Бен.
— Ты больше не называешь меня «Соло»?
Девушка испустила не-то яростный рык, не-то стон, вставая со стула и закидывая рюкзак за спину.
— Я называю тебя мудаком!
И пошла к выходу из библиотеки. Бен рассмеялся, глядя вслед девушке, а после подхватил собственный рюкзак и последовал за ней.
***
Сегодня они снова обедали вместе.
Да они вообще целый день таскались вместе. Из класса в класс, на урок физкультуры, который так не любила Рей. Бен посмеялся над ее тощими руками, когда она подтягивалась, на что она ответила, что у него волосатые ноги.
Впрочем, они и раньше каждый день практически все время были рядом, ведь предметы у них были одни и те же. Изменилось только то, что теперь они разговаривали.
Стоит ли говорить, что Рей была почти счастлива? Почти, потому что часть ее все еще до чертиков боялась того, что происходит.
Она очень надеялась, что по ее поведению не понятно, что она чувствует к Бену на самом деле.
Периодически она натыкалась на взгляд Роуз, который пылал каким-то ненормальным воодушевлением. Она кивала ей головой и поднимала большие пальцы вверх. Рей так и не поняла, что подруга хотела сказать этим.
Пару раз во время уроков он писал ей записки с тупыми вопросами, вроде «Как думаешь, Винду мажет свою лысину маслом? Слишком блестящая», или «Таркин курит траву. Откуда знаешь? У него глаза красные. И воняет. Принюхайся».
Принюхиваться к Таркину она не хотела. Как и снова идти к директору, поэтому, не стала ничего отвечать Бену.
— Призраки или зомби? — спросил Бен, глядя на экран смартфона и держа картошку у рта.
— Ты фильм выбираешь?
— Ага.
— Тогда зомби.
— Окей.
— Бен, почему ты пригласил меня в кино? — спросила Рей, глядя на его затылок. Он поднял на нее глаза.
— Ты не хочешь идти? — его голос прозвучал слегка испуганно.
— Хочу. Но я же тебе не нравлюсь. Ты называешь меня мусорщицей и считаешь ненормальной.
Рей снова краснела, но не отводила от него своего взгляда. Возможно, зря она затеяла этот разговор.
Но тут Бен улыбнулся, и, видя его глаза так близко, полные какого-то задорного блеска, Рей почти разучилась дышать.
— Ну, я тебе тоже не нравлюсь. Я для тебя придурок и мудила.
— Ты такой и есть, — Рей широко улыбнулась, делая глоток чая.
Бен покачал головой, и Рей показалось, что она увидела розовые пятна на его щеках прежде, чем парень снова уткнулся в телефон, а волосы скрыли его лицо.
Когда прозвенел звонок с последнего урока и Рей и Бен покинули класс биологии, они сразу направились к парковке. Пока они вместе шли по коридору, Рей увидела Илайн, которая глядела на нее так, будто готова была кинуться на нее и тут же задушить.
Бен тоже заметил это.
— Не обращай внимания, — сказал он. — Сама не знает, чего хочет.
— Ты говорил с ней потом?
— Нет. И больше не хочу. Побегал, с меня хватит. Пусть сначала с собой разберется.
— Когда ты поумнеть успел, Соло? — Рей не могла сдержать ехидства, что так и рвалось в ее слова.
— Ой, да заткнись ты.
Однако Рей знала, что его уверенность в собственных словах по большей части напускная. Сейчас он злился на Илайн, но если бы та как следует попросила у него прощения и захотела вернуться к нему, он бы принял ее с распростертыми объятиями, не задавая ни единого вопроса.
Рей это удручало.
В кино Бен сам купил билеты, чему в душе Рей ликовала.
Не приглашал он ее, а просто взял с собой, как же.
Рей купила попкорн и колу.
Их места были в середине, а в зале было не так уж много зрителей. Судя по всему, фильмы о зомби не многих привлекают. Рей они тоже не привлекали, но когда Бен спросил про фильм, она решила, что зомби в любом случае будут более забавными.
Происходящее на экране было мерзким, тупым, и жутко смешным.
Ни Рей, ни Бен не могли сдержаться от комментариев, которые так и рвались наружу, чем заслужили ненависть всех, кто сидел поблизости.
— Что он жрет? — спросила Рей, глядя, как мертвяк на экране с превеликим аппетитом что-то поглощает.
— Он вырвал у того мужика трахею.
— Фу.
— Это его рука или нога?
— Один хрен — гнилая конечность.
— Его мозги уже что, сожрали? Какого фига он идет туда?
— Гнилые сердца не так выглядят.
— Ты знаешь, как выглядят гнилые сердца?
Один раз создателям фильма даже удалось напугать Рей, использовав дешевый прием неожиданности. Она вздрогнула, выругавшись и просыпав попкорн на пол, чем очень повеселила Бена.
Когда Бен и Рей вышли из кинотеатра, уже наступил вечер и над улицами давно сгустились сумерки. Заметно похолодало, с неба падали редкие пушистые снежинки.
Рей чувствовала себя замечательно. Присутствие Бена стерло даже осадок от происшествия с ее школьным шкафчиком, что весь день невидимым пятном оседал в ее груди.
Теперь, когда она видела, каким он может быть, когда не прячется под своим колючим плащом с огромными шипами, ей казалось, что она влюбилась в него во второй раз.
То, как он говорил, его голос, его слова, открывали в ее душе неведомые раньше грани, заставляя ее тянуться к нему не задумываясь о том, что ее сердце может быть разбито. Она была готова сломать собственную стену отчужденности, за которой она обычно пряталась, пытаясь защитить саму себя от возможных угроз, что могли принести ей боль. Ради него она бы отказалась от безопасности одиночества.