Бен продолжал молчать, но слушать отца.
– Я люблю тебя. И люблю твою мать, как и она – меня. Это то, в чем я никогда не сомневался. И я очень хочу, чтобы ты это понял, Бен. Я знаю, сейчас уже поздно что-то наверстывать или менять, ты уже не ребенок. Но я надеюсь, ты поймешь нас с Леей, насколько это вообще возможно.
Бен кивнул, сглатывая. Ответить ему все еще было нечего.
– Я пойду в свою комнату, – сказал он, осушив стакан с молоком.
– Конечно, – кивнул Хан, возвращая взгляд на экран телевизора. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Еще никогда Хан Соло не вводил Бена в такое смятение.
***
Бен был каким-то странным.
Не угрюмым, что случалось с ним довольно часто, но каким-то рассеянным, будто витал где-то очень далеко. Зависал с ответами, когда Рей его о чем-то спрашивала. И все время на нее пялился.
Это нервировало и вызывало недоумение.
У самой Рей было не самое лучшее настроение. Она не могла выспаться вторую ночь подряд, и со вчерашнего вечера находилась в постоянном нервном напряжении. Она не могла успокоиться, сколько бы ни старалась.
Своего решения на счет матери она не изменила. Рей не собиралась идти на встречу.
На встречу с собственной семьей. С матерью, с отцом и младшим братом. У нее, у кого всю ее жизнь был один только любящий ее дедушка, имелись отец и родной брат. Это не укладывалось в ее голове.
Ни на миг ее не оставляли эти мысли. Она дала себе обещание, что будет воспринимать эту ситуацию спокойно, без слез и истерик. Старалась не анализировать все слишком глубоко, вытаскивая обиды и горечь. Она изо всех сил старалась игнорировать зарождающиеся где-то в глубине ее груди невыносимые чувства несправедливости и жалости к самой себе, считая их недостойными. Рей не станет жалеть себя, потому что жалеть не о чем.
Но слезы, эти предательские дурацкие слезы волнами накатывали на нее, щекоча ноздри и наворачиваясь на глаза. На уроках, в спортзале на уроке физкультуры, в столовой во время обеда.
Даже Бен заметил, хотя она изо всех сил старалась не подавать виду. Он несколько раз спрашивал, все ли с ней в порядке, но она либо отшучивалась, либо огрызалась.
Он беспокоился о ней.
Иногда ей невыносимо хотелось обнять парня и разрыдаться на его груди.
Наверное, ей бы стоило поговорить с Беном. Он сказал правду вчера: она многое знала о нем, а он о ней – почти ничего. И если она хочет быть с ним, было бы неплохо ей научиться доверять ему.
Мистер Винду заболел, и последний урок отменили. Поэтому, этот час до кружка робототехники Бен и Рей решили скоротать в библиотеке. Сегодня они больше молчали, чем говорили, но были вместе все время. Роуз сказала, что они двое теперь ходят как приклеенные и Рей не была против.
Девушка решила использовать время с умом, и тут же вытащила учебник математики. Псих Таркин столько задал, что добрую половину вечера придется просидеть только над его примерами. Бен сидел напротив, склонившись к своей тетради, молчаливый и сосредоточенный. Рей решила, что он не обидится, если она немного послушает музыку и вставила в уши наушники.
Рей выводила очередной пример, когда почувствовала, что Бен вытаскивает один наушник из ее уха, перегнувшись через стол. Она вскинула на него взгляд.
– Можно? – спросил он.
– Пожалуйста, – девушка пожала плечами и передвинула смартфон в середину стола, чтобы было удобнее слушать вместе.
– Кто это? – спросил Бен.
– Вэнс Джой.
– Неплохо.
– Ага.
Каждый из них продолжал заниматься своими делами, и Рей чувствовала, как ее тело, наконец, расслабляется. Было ли это следствием усталости, или еще чего, она не знала. Рука Рей застыла на середине строчки, и неожиданно для самой себя она произнесла:
– Звонила моя мать. Она хочет со мной встретиться.
Бен резко вскинул голову, глаза его широко раскрылись.
– Зачем? – недоуменно спросил он.
– Если бы я только знала, – досадливо вздохнула Рей, откидывая ручку в середину тетради. – Понятия не имею, что ей нужно.
– Ты пойдешь?
– Нет, – Рей мотнула головой, но когда ее взгляд вновь опухших от подступающих слез глаз встретился с взглядом Бена, она добавила: – Я не знаю. Я не хочу.
Ее голос сорвался, и она прикрыла рот рукой.
Слезы, крупные и долго сдерживаемые хлынули из ее глаз, прочертив дорожу до самого подбородка.
– Рей…
Она поспешно утерла лицо рукавом, сжимая челюсти, надеясь не выпустить наружу рыдания.
– Прости, – выдавила она, – вечно при тебе слезы лью, как плакса.
– Я не против, можешь лить, сколько угодно, – поспешно отозвался парень, тут же стушевавшись. – В смысле, это плохо, что ты плачешь, но я не против, чтобы ты делала это при мне.
Рей усмехнулась, икнув.
– Ты умеешь поддержать, Бен.
– Всегда к твоим услугам. Мы же друзья.
И она вновь едва не начала рыдать от его слов. Бен легко и мимолетно улыбнулся, глядя на нее, но потом снова нахмурился.
– Вся эта ситуация полный отстой, – он вздохнул. – Не знаю, что бы я чувствовал на твоем месте.
– Ты бы пошел на встречу?
– Да, – парень уверенно кивнул, – хотя бы для того, чтобы посмотреть матери в глаза.
– Я не знаю, что ей сказать.
Парень фыркнул.
– Ты и не должна ничего говорить. Это она должна волноваться о том, что сказать тебе.
– Бен, она не одна, – глаза Рей вновь наполнялись слезами, – она вместе с моим отцом. Дедушка сказал, что они вновь сошлись и у них есть сын.
– Вот же дерьмо, – негромко выругался Бен, во все глаза глядя на Рей. – Срань. Вот это мелодрама. Наверное, твои родители такие же чокнутые, как мои.
Рей нервно рассмеялась сквозь слезы. Парень подался вперед, обхватывая ее лицо своими горячими ладонями. От неожиданности Рей задержала дыхание. Бен осторожно провел по ее щекам большими пальцами, стирая слезы, и сказал:
– Если ты решишься с ними встретиться, тебе не о чем волноваться, Рей. Не думай о том, понравишься ты им или нет, потому что это не важно. Да и в любом случае, ты не можешь не нравиться. Сделай это просто для того, чтобы сделать. Тебе станет легче, сама увидишь. Ты ведь не перестанешь думать о своей семье, мучиться мыслями и незаданными вопросами.
Бен глядел в ее глаза, и он был так близко, что на миг Рей показалось, что он вот-вот подастся вперед, и…
Руки парня скользнули с ее лица, оставив за собой горящие раскаленными углями щеки Рей. Но она не сводила с него взгляда, потому что она знала, что ей не показалось.
Он хотел это сделать. Бен хотел ее поцеловать.
– Думаю, ты прав, – негромко сказала она, дрожащими пальцами закрывая тетрадь, просто для того, чтобы сделать хоть что-то.
В коридоре прокатился звонок с урока.
– Ну, идем к Йоде, – сказал Бен, не встречаясь с Рей взглядом.
– Да, – кивнула она, убрала свое имущество в рюкзак и последовала за парнем.
***
Бен не мог перестать думать о том, что рассказала ему Рей.
Обстоятельства были столь дикими, ненормальными, что Бен даже представить себе не мог, как чувствует себя девушка, когда даже ему так тяжело.
Каково это – знать, что где-то там есть твои родители, твоя семья, счастливая и полноценная, но ты оказался за бортом? Ты не нужен им? Они тебя не хотели? В чем причина того, что от тебя отказались?
Он всегда считал, что его собственные родители – эгоцентричные придурки, которым на него плевать с высокой башни, но это бьет все рекорды.
Ему было ужасно больно за Рей. И самое паршивое, что он действительно не знал, как ей помочь и утешить.
Он ведь едва не поцеловал ее в библиотеке, но вовремя остановил себя.
Если их поцелую суждено случиться, это не будет для того, чтобы утешить ее.
После школы он заскочил в магазин канцтоваров и купил там новый скетчбук. Сейчас, сидя на кровати и прислонившись к изголовью, он вновь рисовал. На рисунке была темноволосая девушка, сидящая за школьной партой.