— Черт, — протянул он, — сюда кто-то входил.
Девушка тут же обернулась, находя, что дверь комнаты настежь раскрыта.
— У тебя будут неприятности? — спросила она.
— Нет, — покачал головой парень, — мы же не проснулись от истошных воплей Люка или Леи о содомии и разврате. Но очередной беседы о половом созревании мне теперь не избежать.
Рей захохотала, вспомнив, как Оби-Ван проводил с ней подобные профилактические лекции. Это было дико неловко, но преподавательский опыт Оби-Вана сделал разговор более формальным и менее смущающим, как если бы Рей просто посетила лекцию по половому воспитанию.
— Тебе смешно, — незлобно проворчал парень, — а мне потом слушать их бред, будто мне двенадцать.
— Не думаю, что когда тебе было двенадцать, они могли застукать тебя в постели с девушкой.
— Твоя правда.
Рей потянулась к своему телефону, который оставила на тумбочке, и взглянула на время. Начало седьмого.
— Мне пора домой, — сказала она, — я предупредила дедушку, что буду у тебя, но он все равно будет беспокоиться.
От мысли о том, что ей придется поговорить с дедом, внутри все неприятно сжалось. Разговор не будет из приятных, и Рей не чувствовала в себе сил, чтобы пережить еще и это. Слишком много для одного дня.
Внизу, перед тем, как уйти, на мгновение показался дядя Бена, который поздоровался с Рей, но смерил их таким пристальным, подозрительным взглядом, что Рей почувствовала себя неуютно.
Бен же демонстративно чмокнул ее в щеку, и она ушла.
Отчего-то мысль о том, как теперь Бен объявляет дяде и родителям о том, что он вновь завел себе подружку, невероятно ее веселила.
Подъехав к собственному дому, Рей уже пять минут глядела на светящиеся окна на кухне и не могла заставить себя войти внутрь. Почему это так сложно? Неужели она боится?
Боится, да. Узнать доселе неведомые стороны человека, что ее вырастил, возможно, не самые лучшие стороны, было страшно. Но это нужно сделать. И сделать нужно сейчас.
Рей, наконец, вышла из машины и зашагала к дому.
Дом встретил ее тишиной и светом, падающим из раскрытой двери кухни. Куда она и направилась, как только сняла верхнюю одежду.
Оби-Ван сидел за обеденным столом, склонившись над какими-то бумагами, похожими на студенческие работы. Должно быть, проверяет очередные контрольные или доклады. Он вскинул голову, когда Рей сказала:
— Привет.
Оби-Ван мгновение молчал, глядя на нее поверх очков, а после спросил:
— Все прошло хорошо?
— Относительно.
Мужчина поджал губы, кивая. Рей подошла к столу и уселась напротив него.
— Она мне не понравилась, — сказала Рей прямо.
— Я так и думал.
— Она говорила ужасные вещи. О тебе. Что ты был деспотом и тираном, контролирующим ее жизнь, и что она родила меня назло и никогда не любила, — Оби-Ван поморщился на этих словах, но Рей продолжила: — и что ты настаивал на аборте.
Рей наблюдала за тем, как дрожащими пальцами дедушка снимает с носа очки. Он молчал, устремив взгляд в поверхность стола.
— Возможно, Кира права, — сказал он негромко, — называя меня деспотом и тираном. Я не знаю. Я всегда очень беспокоился о ней, особенно после смерти ее матери, твоей бабушки. Она — все, что у меня осталось от Розы. Кира была трудным ребенком, и еще более трудным подростком, из тех, за кем нужен глаз да глаз, иначе, попадет или сотворит очередную неприятность. Возможно, я действительно перестарался со своей заботой, если не заметил, когда собственная дочь возненавидела меня. Да, я действительно советовал ей сделать аборт, когда она забеременела тобой, — Оби-Ван поднял глаза на Рей, и сердце ее сжалось, когда она заметила, что глаза старика покраснели. Он сглотнул и продолжил: — Ей было всего восемнадцать, как тебе сейчас. Ребенок был совсем не вовремя. Кира не была глупой девочкой, в ней прятался большой потенциал, но она упорно отвергала любые мои советы и попытки помочь. Я не мог до нее достучаться. Если честно, я уже тогда знал, что моя дочь не будет хорошей матерью будущему ребенку. Я рад, что она меня не послушала.
Оби-Ван закрыл лицо ладонями, но Рей успела увидеть, как в глазах деда мелькнули слезы. Рей судорожно вздохнула, пытаясь унять собственные слезы, что было тщетно. Наверное, никогда в жизни она не лила столько слез, как сегодня.
— Дедушка… — начала она, но Оби-Ван, поднял ладонь.
— Когда Кира оставила тебя у меня, я, признаться, испытывал большой страх перед нашим будущим. Как показал опыт, отец из меня вышел отвратительный, если моя собственная дочь решила сбежать. Я боялся и с тобой напортачить. Но время шло, ты взрослела, и была так не похожа на свою мать, что мне оставалось лишь удивляться. Конечно, я видел, что тебе нужны родители, тебе была нужна мать, как и любой девочке, но что поделать — мы с тобой были одни. Я тебя вырастил, Рей, и как бы эгоистично это ни звучало, но я безмерно благодарен Кире за то, что она не забрала тебя с собой, оставив меня коротать старость в одиночестве.
Рей молча глотала слезы, слушая слова Оби-Вана. Его слова были пропитаны болью, что резонировала с ее собственной.
— Своим появлением Кира разбередила старые раны, но я рад, что она дала о себе знать. Ты даже не представляешь, какого это — столько лет живя в неведении о судьбе собственного ребенка, вдруг узнать, что он жив и здоров, и с ним все в порядке.
Рей никогда не задумывалась о Кире и Оби-Ване с этой стороны.
— Мне только жаль, что тебе пришлось все это пережить, — сказал Оби-Ван, — я вижу, как тебе тяжело, хотя ты и храбришься.
— Все нормально, — Рей покачала головой, а потом встала и обняла старика, — все хорошо, дедушка. Конечно, все это очень далеко от нормальности, но это уже не изменить.
— Я знаю, — Оби-Ван сжал ладони внучки.
— Я пойду к себе, — сказала Рей. — Я устала.
— Конечно, — кивнул Оби-Ван. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Рей поцеловала дедушку и поднялась к себе в комнату.
Наконец, можно было выдохнуть. Странное ощущение покоя с толикой пустоты навалилось на нее. Она действительно устала.
Рей не понимала, как вообще могла хоть на мгновение усомниться в Оби-Ване из-за чужих слов.
Сегодняшние события повлекут за собой изменения в ее жизни, она это знала, но теперь Рей воспринимала это с удивительным равнодушием. Будь что будет. И вовсе не все так страшно.
Если с ней и дальше будет поддержка Бена, в этом мире ее ничто не страшит.
Рей не думала, что парень так близко воспримет ее проблемы. Как это вообще возможно, ведь еще две недели назад они без гнева и взглянуть друг на друга не могли?
Но Бен Соло влюбился в нее. Невероятно, но факт.
Для Рей, которая всегда всех держала на расстоянии от себя, оказалось очень легко впустить его в свое личное пространство. Позволить помочь себе тогда, когда ей это требовалось больше всего.
И ей вдруг отчаянно захотелось вновь оказаться рядом с Беном. Лежать с ним рядом, и говорить о всякой ерунде.
Неужели со всеми влюбленными так?
========== 15 ==========
В воскресенье утром Рей разбудил телефонный звонок.
Кляня все, на чем свет стоит, она нашарила телефон под подушкой и взглянула на экран все еще слипающимися глазами.
«Роуз».
— Слушаю, — сказала Рей, приняв звонок.
— Ты что, еще спишь?
— Сегодня воскресенье. Имею право.
— Уже почти полдень! Поднимай свой зад из кровати, нам с тобой нужно серьезно поговорить.
Все еще спящий мозг Рей с трудом внимал словам подруги.
— О чем поговорить?
— О тебе и Соло! Вы уже целуетесь в школе, а я об этом узнаю от третьих лиц!
Рей застонала. Гребаный Дэмерон, будь он неладен!
— Это был ненастоящий поцелуй, — отозвалась Рей, — в смысле, настоящий, но все совсем не так, как все подумали.
— Вы с Беном вместе или нет? — требовательно спросила Роуз.
— Да.
— Это все, что я хотела знать. Жди, буду у тебя через час.