– Твоим отчимом?
– Конечно. – Она нахмурилась, как будто это очевидно. – Он работал в ФБР, и я немного рассказывала ему об этом деле до отъезда, так что...
– Ты что? – Он направился к ней. – Он знает, что ты здесь?
Тара подняла подбородок, смело принимая его гнев.
– Да.
– Со мной?
Она помедлила, затем неохотно признала:
– Да.
Блять! Он полагал, что здесь, в «Ключе Фантазий» убийца матери не сможет тронуть Вишенку.
Но Адам Стерлинг теперь был богатым мужчиной со старыми связями в ФБР. Если кто-то мог бы добраться до неё под такой охраной, так это Адам.
– Ты не будешь ему звонить.
Она ощетинилась.
– Несмотря на то, что ты думаешь или хочешь, ты не можешь говорить мне, что делать. Если я захочу поговорить с отчимом, то сделаю это.
Он покачал головой, глядя на неё с молчаливым обетом сделать всё, чтобы принудить поступить по его воле. Ни в коем случае Логан не даст этому опасному ублюдку больший доступ к ней или больше информации, которая можем помочь ему навредить ей.
Но он не хотел вбивать между ними больше клиньев теперь, когда она полностью доверяет ему.
– Ты не будешь. Бочелли не хотел бы этого. Также как и я. Технически Адам больше не в ФБР.
Это было хорошее оправдание, спасибо Господи.
– Ты никогда не был в ФБР, но ты же здесь.
Она нахмурилась, с открытым от смятения ртом.
– В чём твоя проблема? Адам может нам помочь. Я рассказывала ему о деле, потому что у него большой опыт.
– И ты не говорила мне об этом раньше? Почему, чёрт возьми?
Вспышка ярости внезапно омрачила её глаза.
– Не смей начинать. Если один из нас хранит секреты, то это ты. Или ты собирался рассказать мне о твоём маленьком пари с Торпом?
Логан закрыл глаза. Хренов Ксандер. Зачем он сказал Вишенке об этом? Она неправильно всё восприняла.
– Это было не пари; это была последняя надежда. Ты для меня не игра, но Торп собирался назначить тебя другому Дому. Установочные правила клуба были единственным способом, которым я мог предотвратить это.
Тара не выглядела тронутой. Вместо этого она скрестила руки на груди и подняла тонкую бровь.
– Кроме как поговорить со мной. Если ты должен был, мы могли бы поработать над этим. Если так, я бы сказала Торпу, что не хочу кого-то другого возле меня.
Как много раз он пытался рассказать ей о причинах их расставания, она не собиралась вестись на это?
– Детка, я мог проговорить с тобой весь день. Ни в коем чёртовом случае ты бы не уступила ни на дюйм в тот момент. Я угрожал твоему маленькому спокойному миру и этому сердечку, которое ты пытаешься так чертовски сильно защитить от меня.
Румянец залил её светлую кожу.
– Слушай, ты оставил меня в шестнадцать, потому что кто-то угрожал мне. Я поняла. Но вместо разговора со мной об этом ты принял решение расстаться со мной.
– Я молчал ради твоей безопасности.
– Возможно, но ты ничему не научился. Ты в темпе вальса вернулся обратно в мою жизнь и поспорил с Торпом, что наденешь на меня ошейник или женишься за неделю вместо разговора со мной.
– Ошейник и брак, просто для ясности. И я объяснил тебе свои причины. Тебе нужно, чтобы я повторил их?
– Ага, ты объяснился после того, как я поймала тебя, а не до сделки. Зачем, чтобы у тебя было дополнительное время, чтобы заманить меня. Почему просто не прояснить всё, когда ты договорился с Торпом?
Логан почувствовал, как усиливается его гнев. Он был не идеален, но всегда искренне действовал в её лучших интересах.
– Я не думаю, что когда-либо скрывал тот факт, что люблю тебя и хочу провести будущее с тобой. Что я сказал Торпу не имеет отношения к нам.
Тара выглядела, будто вот–вот заплачет, но сморгнула слёзы.
– Но ты не спросил, хочу ли я этого.
– Ты всё ещё цепляешься за свою боль, как за спасательный жилет, так что не позволяешь себе любить меня в ответ. Пожалуйста, детка, не делай этого. Я знаю, что обидел тебя. Я буду извиняться каждый чёртов день, если должен. Но я хочу, чтобы ты откинула прошлые страхи и подумала о нашем будущем. Глубоко внутри ты доверяешь мне своё тело и безопасность, или меня бы сейчас здесь не было. Мне нужно верить, что твоё сердце не слишком отстаёт от моего.
Она побледнела. В яблочко! Теперь, если она просто перестанет упрямиться, затевать стычки и признает, что чувствует, они смогут двигаться вперёд.
– Так, когда истекает ваша с Торпом сделка?
Он сжал челюсть. Что, чёрт возьми, она собиралась с этим делать?
– В ночь четверга.
– Меньше, чем через три дня?
– Да.
– Надеюсь, ты готов расстаться с расхаживанием с важным видом по коридорам «Доминиона» в кожаных штанах, потому что, если подумал хоть на одну чёртову минуту, что я собираюсь, как безмозглая дурочка, стоять здесь, пока ты решаешь мою судьбу, ни разу не спросив меня, чего я хочу, ты, нахрен, сошел с ума.
Так быстро, что у неё не было времени сбежать, Логан схватил Вишенку за запястье и потянул так, что он сел на кровать и уложил её лицом вниз на свои колени. Без промедления он шлёпнул по одной крепкой половинке её задницы, едва прикрытой одним из тех маленьких прозрачных платьев. Она тяжело задышала, и даже прежде чем затух звук, он ударил по другой ягодице.
– Мне не нравится, когда ты материшься. Сделай это снова, и я шлёпну тебя снова.
– Пошёл ты!
– Вишенка, Вишенка, Вишенка...
Он вздохнул с сожалением.
Несмотря на это, он не мог отрицать, что эта её яростная сторона возбуждала его. Она хотела этой порки, хотела его, но её страх и гордость не позволяли признать этого. Тара сердилась и, возможно, у неё были на это все основания. Возможно, он должен был по–другому справиться с его обращением к правилам клуба, заранее рассказать о своих планах и дать ей возможность решить это без вмешательства Торпа. Но она тогда была ещё помолвлена с Брэдом. Она не была готова услышать, что он хотел заявить на неё пожизненную претензию.
Но он допускал, что, возможно, ему следовало поговорить с ней когда-то между тогда и сейчас.
Поскольку он сказал, что сделает, Логан ударил задницу Тары ещё дважды и прижал её извивающееся тело к себе, отчаянно пытаясь не думать о том, как сильно хотел быть внутри неё.
Проклятье. Он готов поспорить, что она умирает от желания двадцать раз назвать его мудаком и вырваться из его хватки, но порка удержала худшее на языке. Они оба нуждались в спокойствии.
Она вскочила на ноги, как только он отпустил её, в её глазах плескался гнев.
– Не делай этого снова. Я не одна из клубных девочек, ждущих твоего наказания.
– Не наказывать тебя?
Он медленно встал, подошёл к ней, вторгаясь в личное пространство, почти гордясь, что она стоит на своём.
– Я вернулся в твою жизнь, потому что я Дом. Знаешь что? Я всё ещё Дом. Я всегда собираюсь быть таким. Я готов держать пари, что хотя ты и плюёшься злобой, твоя хорошенькая маленькая киска истекает влагой.
Она оскорблённо вдохнула.
– Это низко.
– Зато правда.
Внезапно она подняла голову, сжала свои маленькие кулачки и посмотрела на него прищуренными глазами. Ох-ох. Что, чёрт возьми, сейчас происходит у неё в голове?
– Ладно, хорошо, я потекла. Я признаю это. То, что ты заводишь меня, не означает, что это дает тебе право определять всю мою оставшуюся жизнь. Я не позволю тебе использовать моё желание против меня.
Это то, о чём она думала? Чёрт, он обожал Вишенку за то, какая она умная и сострадательная, добрая. Она показывала миру ревущего тигра, готового бороться за справедливость и за слабых, но под этим фасадом была уязвимой.
Не важно, что он сделал, ему удалось зацепить её. Она поставила защитные стены между ними. Ага, он мог стоять здесь и спорить с ней. Он действительно мог выиграть битву. Но Логан участвовал в этой битве ради победы в войне. Если это означает, что ему нужно отступить и дать ей больше контроля, то он очень постарается подавить свою потребность доминировать и даст ей его. Потому что в конечном итоге, хотел, чтобы она была рядом с ним, потому что она сама захочет быть там. Не потому что он принудил её.