– Вот, я рассказываю тебе сейчас. Это мои последние секреты, и я хочу, чтобы ты знала их.
Их взгляды снова встретились, и она почувствовала, как твёрдое тепло и нескончаемый поток его любви достигают её сердца, отогревая то страшное оцепенение, в которое она себя заключила в надежде никогда снова не испытывать боли.
Его синий взгляд буравил её, нежно, но твёрдо давая знать, что он не примет больше её попыток прятаться от него. Это устраивало Тару. Она и сама не хотела. Она прижала дрожащую руку к его бедру, затем потянулась пальцем к татуировке, бегущей от бедра по рёбрам, заканчивающейся на руке.
– И эта?
Он сглотнул, не моргая, встретив её взгляд.
– На японском «С Тарой навсегда».
Её глаза закрылись. Ксандер говорил ей несколько дней назад найти их на его теле и спросить, что они означают. Она была занята. И, если честно, немного напугана. А теперь...
По её щекам текли слёзы. Она не должна спрашивать, зачем он это сделал, также не могла утверждать, что не понимает. Он любил её. Он говорил это. Он пришёл сюда, чтобы помочь ей и защитить вместо того, чтобы провести отпуск с семьёй и друзьями. Он отпечатал этот факт на своём теле, создав свой собственный храм, где мог почитать её. По-своему, он был в значительной степени верен ей, особенно последние пять лет.
В то время пока она обманывала себя, полагая, что движется дальше по жизни, и что она в норме. Логан был по-прежнему непоколебим в своей боли, не пытаясь отрицать её, а, скорее, включая в свою жизнь, уважая то, что они друг для друга значат.
Когда он стёр слёзы с её щёк, его нежная забота достигла её сердца.
Она смотрела на него, тронутая до глубины души.
– Я н-не знала.
– Ты не должна была. – Он отбросил джинсы в сторону, оставляя себя обнажённым, и помог ей встать. – Я был на самых опасных миссиях, которые флот устраивал за последние десять лет. Ирак, Афганистан, куча дыр в странах третьего мира. Я никогда не беспокоился. Я знал свою роль, знал, что хорош в своей работе. Я заходил, делал всё, что нужно, и уходил. Однажды я вообще проснулся в пустыне с клыками гадюки в шести дюймах от моего лица. Тогда моё сердце, возможно, немного заколотилось. Но я никогда не был по-настоящему напуган ничем, пока в мою жизнь не вернулась ты, и я осознал, как сильно всё ещё люблю тебя. Знание того, что ты можешь произнести имя шекспировского персонажа и уйти навсегда, пугало меня больше всего на свете.
Она прикусила губу, чтобы сдержать рыдание, вцепилась в его плечи и посмотрела прямо в глаза.
– Я тебя люблю.
Логан шагнул ближе, вторгаясь в её личное пространство и прижимая ее к своему телу. Его руки дрожали, пока он обхватывал её лицо. Со сжатой челюстью он всматривался глубоко в её глаза, прямо в душу.
– Скажи это снова.
Слёзы снова овладели ей, размывая вид Логана, но Тара чувствовала его вокруг себя, каким-то образом внутри неё. У неё, может, и нет видимых татуировок, чтобы напоминать себе о нём, но он был неизгладимо высечен на её сердце.
– Я люблю тебя. И думаю, что никогда не переставала. Я всё перепробовала, что могла придумать, чтобы выкинуть тебя из сердца. – Она покачала головой. – Но ты всегда был там.
На его лице отразилась боль.
– Той ночью, когда я пришёл к тебе домой несколько лет назад?
Боже, та ночь.
– И я захлопнула дверь перед твоим лицом. Мне жаль. Как будто у тебя было шестое чувство. Я только начинала сходиться с Брэдом, думая, что, может быть, он другой, и что я смогу его полюбить. Мы планировали... провести ночь вместе в первый раз.
Она сглотнула, мечтая, чтобы ей не пришлось раскрывать ему такую правду, но если он хотел этого, Тара не будет прятаться.
– Ты сделала это?
– Нет. Увидеть тебя, хоть на пару секунд, это дёрнуло во мне какой-то переключатель. Как только я увидела тебя, то, наконец, почувствовала возбуждение, желание и потребность, которые годами пыталась воспроизвести с кем-то ещё. Всего секунда ушла на понимание того, что ты дал мне всё, что я искала, а ведь даже не произнёс ни слова. Я рассердилась. Затем запаниковала. Я знала, что Брэд все поймет по моему лицу. Так что я захлопнула дверь, сказала ему, что нехорошо себя чувствую, и отправила его домой.
Он притянул её лицо ближе, шепча напротив губ:
– Я чертовски жалею, что у меня не хватило храбрости стучать в твою дверь каждый день, когда я приезжал домой.
Свежие слёзы опалили её щеки.
– Ты бы меня вымотал.
– Нет, Вишенка. Я бы любил тебя. Христос...
Логан прижал её к себе, обнимая руками, пряча голову у её шеи. Тара повсюду ощущала мужчину, его жар на ней, его любовь, проходящую сквозь все тело, его нужду, кипящую в её венах.
Она нежно отстранилась, затем взяла его за руку и повела к кровати.
– Любишь меня сейчас?
Он стянул платье с её тела, затем повалил на матрас, накрывая сверху собой.
– Каждый день на всю оставшуюся жизнь, если ты мне позволишь, Вишенка. Выйдешь за меня?
Тара подумала, что её сердце взорвётся. После всего, через что они прошли, всех этих лет и расстояния, жизненного опыта и разбитых сердец, они собираются быть вместе – где им и надлежит быть.
Слёзы полились снова, когда она кивнула.
– Мне бы хотелось этого больше всего.
Улыбка Логана ослепила её, и искреннее тепло и счастье в его глазах были заразительными. В тот момент Тара ощутила глубоко внутри, что они, наконец, всё преодолели. Как только они закончат эту миссию, смогут спланировать чудесную, идеальную совместную жизнь.
Одной рукой опираясь на её бедро и другой обхватив затылок, Логан начал входить в её тело, медленно наполняя киску по одному жёсткому дюйму за раз.
Трение его члена, погружающегося в нее все глубже, наполнило её вихрем покалываний, зажгло что-то в глубине сердца.
– Я буду хорошо о тебе заботиться, детка. И я всегда буду тебя любить, – прошептал он напротив её губ. – Может, это и не самое романтичное предложение, которое ты когда–либо получала, но самое искреннее.
– Оно идеально, – прошептала она, затем накрыла его губы своими, связывая его язык со своим, как будто могла выпить каждую его частицу и таким образом удержать навсегда.
Когда он толкнулся глубже, потребность Тары в нём увеличилась. Она приподнялась и изогнулась, откинула голову назад. Логан поцеловал её раскрывшееся горло и со следующим толчком оказался еще глубже, посылая новый шквал ощущений.
Они соединяли не только тела, и она знала это. Казалось, будто ростки хрупкой любви, за которую они оба цеплялись годами, крепнут и растут, окружая их с каждым сладким, медленным скольжением глубоко внутрь неё.
С каждым толчком она задыхалась от удовольствия, затем задерживала дыхание, пока он выходил, ожидая больше сладкой боли, растущей до взрыва, который она жаждала почувствовать всеми фибрами души.
– Ты доверяешь мне, Вишенка?
Его взгляд умолял её, говоря то, что он не произносил.
Она точно не знала, что он задумал, но в тот момент это было не важно. Чего бы он ни сделал, чего бы ни хотел – это доставит ей удовольствие.
– Да. Всегда.
Его радостная улыбка почти ослепляла, когда он медленно поцеловал её, их губы и дыхание благоговейно переплелись. Затем он вышел из неё. Нежно подтолкнув, Эджингтон перекатил её на живот, на мгновение исчез, затем вернулся на кровать.
– Мы сделаем это медленно и нежно, детка. Я хочу доставить тебе только удовольствие. Если тебе что-то не понравится, просто скажи мне.
Тара догадывалась, чего он хотел, и её сердце подпрыгнуло.
– Хмм. Ты сейчас не очень похож на крутого Дома.
Он засмеялся и прижался поцелуем к её губам.
– Сейчас, когда у меня есть целая жизнь, чтобы раскрыть тебе эту мою сторону, я могу позволить себе действовать медленно. Поверь мне, ты увидишь крутого снова. Но прямо сейчас нет ничего важнее, чем просто разделить этот момент с тобой.
Радость забила в ней ключом от его слов. Сейчас он хотел соединить их тела вместе. Сердца. Они вскоре сделают это законным, в глазах Бога и людей. И однажды, если они уже этого не сделали, создадут вместе жизнь. И проживут до конца своих дней бок о бок.