— И что привело вас на Брук-стрит?
Конечно, у отца была и другая любимая поговорка, у него они были на все случаи жизни.
«Знай, когда следует задавать вопросы».
— Я искал леди Стэндон… — начал граф.
— Леди Стэндон?
Люси бы меньше удивилась, если бы он объявил ей о любви до гробовой доски… и на этот раз вправду.
Вместо этого она в панике оглянулась на Томаса Уильяма, который осматривал багаж, словно решая, что схватить, если понадобится поспешно уехать.
Граф кивнул, взгляд его синих глаз настороженно сосредоточился на двери позади нее.
— Да, вы знаете ее?
— Я… я… я… — Люси беспомощно смотрела на Томаса Уильяма.
К счастью, граф совершенно не уловил причину ее растерянности.
— Я тоже так думаю. Леди только что послала меня куда подальше.
— Да? — осторожно ответила Люси, потом собралась и постаралась говорить беспечно. — Я имела в виду, что вы хотели от леди Стэндон? Она просто ужасна… — Люси демонстративно вздрогнула. — Так мне говорили.
Томас Уильям, покачав головой, принялся собирать шляпные коробки и бросать их обратно в карету.
Замечательный человек Томас. Он знает, как она любит эти шляпы.
Клифтон сделал паузу и на мгновение всмотрелся в нее. В конце концов, он тоже ученик ее отца и, следовательно, знает все его поговорки.
— Одно старое дело. Не имеет значения. Должно быть, это ошибка, хотя непохоже, чтобы Страут так ошибся…
— Страут? — еле выговорила Люси. О Господи! Томас Уильям, наверное, справится с меньшим сундуком. В нем ее лучшее платье.
— Да, мистер Страут, — повторил граф. — Но конечно, вы его знали. Какой я глупый. Он занимался делами вашего отца, не так ли?
Она лишь кивнула.
— Гм, не понимаю, что общего у Малкома с этой ведьмой. Даже представить себе не могу, что он когда-либо встречался с ней. — Клифтон кивнул на дверь.
— Малком? — эхом отозвалась Люси. Господи, она превратилась в попугая. Надо сменить тему, и побыстрее.
— Да, вы ведь слышали о нем? — с трудом произнес граф. От боли в его голосе у Люси сердце сжалось, да так, что она едва не потянулась к нему, как сделала однажды в прошлом.
Вместо этого она стиснула руки и вежливо сказала:
— Слышала. Я с большим сожалением узнала о его… его… — О чем? О смерти? Она не могла это так назвать. Убийство. Его застрелили как контрабандиста на берегу около Гастингса.
Но Малком не был контрабандистом, он занимался важным делом.
Как и его брат…
Она запнулась, не зная, как закончить, и наконец быстро договорила:
— Я бы написала, но не знала, куда послать…
— Да, я понимаю. — Натянутый, официальный, тон Клифтона снова резанул ее.
О Господи, смерть Малкома, должно быть, потрясла его…
Ситуация становилась все хуже и хуже, неловкость нарастала. Оба старались не смотреть друг на друга. И тогда Клапп, милая старая ворчунья Клапп, неожиданно пришла ей на помощь.
— Люси, это нужное место? — окликнула она из окна кареты. — Или я тут целый день торчать должна? Ты же знаешь, что этот ветер наделает бед.
«Вроде той, что уже случилась», — хотела добавить Люси, но вместо этого сказала:
— Пожалуйста, подождите, миссис Клапп. Мне нужно срочно разобраться в этом вопросе. — Она примирительно взглянула на стоявшего перед ней мужчину.
Ее Гилби!
Граф Клифтон, поправила она себя. Он больше никогда не будет ее дорогим Гилби. Разве она давным-давно не похоронила глупые мечты? Она вообще почти не думала о нем.
Ну если раз в день — это не часто.
— Боюсь, я должна…
— Да, вы должны позаботиться о своей хозяйке. — Взглянув на экипаж, граф сделал ошибочный вывод. Конечно, он считает ее неимущей и думает, что теперь, когда у нее никого не осталось, она должна сама о себе заботиться.
«Гусси, мужчины вроде него никогда не смотрят на девушек вроде тебя. Не так, как ты себе воображаешь», — эхом прошелестело из прошлого предупреждение отца.
Граф вежливо улыбнулся ей:
— Я рад видеть, что вы хорошо устроены, мисс Эллисон.
Не Люси. Не его Гусси. Но мисс Эллисон. Она уперлась каблуками в ступени, с трудом сдержавшись, чтобы не ударить его башмаком по голени.
— Если вам что-нибудь понадобится, вам или Томасу Уильяму, — продолжил Клифтон, — пожалуйста, без колебаний обращайтесь ко мне. Я в большом долгу перед вашим отцом.
Не перед ней. Перед ее отцом. Люси сжала губы, старая рана грозила обернуться чем-то худшим, чем безобразная сцена, когда она столкнет его со ступеней, как бродягу.
Нет, определенно случится нечто похуже. Она превратится в фонтан слез. Прямо здесь, на Брук-стрит. Перед доброй половиной Мейфэра.