Захлопнув дверь, я бросаю на столик сумку и ключи. Со стоном скидываю туфли. Включаю свет в гостиной, радуясь, что сюрприза не будет — меня не ждут ни три цветочных магазина, ни коленопреклоненный Андрей. Пошлость какая!
Решение принять душ приходит внезапно и только крепнет, стоит представить его взгляд. С влажными волосами, в одном только полотенце я буду казаться нежной и уязвимой, всё как любит Андрей. Отец бы не поверил, услышав, что его Лиссет может под кого-то подстроиться. И, главное, хочет.
Не знаю, о чём он думал, присваивая мне имя на французский манер. Нет, по паспорту Алиса значилась Алисой, но дома меня так называла разве что мама. Вспоминать о которой не время и не место, даже если бы мне хотелось.
Я никогда не спрашивала, почему Лиссет, хотя подозреваю, что отец надеялся получить этакую француженку. С весёлым взглядом, неотразимым обаянием и толпой поклонников. О том, что угадал он лишь с последним, я не распространялась. Как и о том, кто и когда стал моим первым мужчиной.
Кирилл Самсонов, Кир, был партнёром отца, а стал его же другом. Впрочем, это не помешало ему вместо того, чтобы остановить глупышку, получить и подарить удовольствие. Мы всё ещё встречаемся на семейных праздниках, и я часто ловлю насмешливый понимающий взгляд, но теперь у меня есть Андрей. О визите которого самое время вспомнить и ускориться.
Проходя через гостиную, я расстёгиваю молнию и сбрасываю платье перед дверьми спальни. Заберу на пути в ванную, а пока…
— Привет, милая. Отлично выглядишь
— Я думала, тебя ещё нет, — я с улыбкой прохожу и присаживаюсь на колени Андрея.
— Не стал тебя смущать, — его тёплый взгляд я ощущаю всем телом. Правда, надёжные ладони меня устроили бы больше.
— Что-то случилось?
— Нет. — Подхватив, Андрей ссаживает меня на кровать и встаёт. — Просто я снова покорён твоей красотой, мой Полуночная госпожа, — насмешничает он, но выходит слишком серьёзно.
— Мог предупредить, тогда честь раздеть меня выпала бы тебе, — фыркаю я в ответ. — Андрей, — он встречается со мной взглядом, — что не так?
Не разрывая зрительного контакта, он медленно садится передо мной на корточки.
— Я всего лишь боюсь тебя, Алис. — Внезапное признание заставляет широко распахнуть глаза. — Боюсь твоего равнодушия. Боюсь твоей свободы. Боюсь, что со мной тебе станет скучно. А тебе ведь может стать, Алис, и мы оба это понимаем.
— До сих пор не было, — вздыхаю я и хочу коснуться его щеки, но Андрей уходит от прикосновения. — Жизнь — не сухие цифры, Андрей. Её не получиться просчитать. Метеориты, пандемии, войны и глобальное потепление — мы не знаем, что будет завтра, так какой смысл об этом думать?
— Никакого, — рассеянно качает головой Андрей, — никакого смысла. Знаешь, может я дурак, но… — он обрывает сам себя и смотрит на меня долгим, отчаянным взглядом. Моё сердце без предупреждений срывается с места, разогнавшись от шестидесяти до трёхсот ударов за две секунды. — Мне кажется, что я знаю тебя. Начинаю узнавать и я не хочу прерывать важнейший в своей жизни процесс непониманием, выдумками и… раздельными квартирами.
Андрей тянется и достаёт откуда-то из-под кровати коробочку узнаваемого бирюзового цвета.
Под аккомпанемент, стучащего барабаном, пульса у меня холодеют руки. В абсолютной тишине спальни раздаётся щелчок и меня ослепляет размытым блеском кольца невероятной красоты. Размытым, потому что глаза заволакивает плёнкой слёз. И это у меня!
С другой стороны, может, всё не так, как кажется?..
О том, чего в этом предположении больше, огорчения или надежды, я подумаю потом.
— Это… — я откашливаюсь, внезапно потеряв голос, — подарок?
Господи, как хорошо, что отец не видит моего позора! И взгляда Андрея.
— Полуночная Алиса Константиновна, ты выйдешь за меня замуж? — кажется, с укором спрашивает он.
— Я…
Да? Нет? Я согласна? Выйду? Как, вообще, отвечают на такие вопросы? Это только в фильмах выглядит романтично, на деле же я сижу в одном белье на своей собственной кровати и хватаю ртом воздух.
— Да или нет, Алис, — уже со смешинками в глазах подсказывает мне Андрей.
— А цветы? — выкручиваюсь я. Судя по выражению лица, он с трудом сдерживается от тяжёлого вздоха.
— У тебя аллергия на пыльцу.
Да? Да. Именно поэтому я ненавижу всё это весеннее цветение, от которого тащится большая часть планеты.
— А папа?
— Он счастлив, я узнавал. — Мы долго изучаем друг друга, пока венцом моего безбрачия не становится щелчок захлопнувшейся коробки. — Алис, могла просто отказать.