— Я…
— Ян! А я везде тебя ищу!.. — Резко распахнувшая дверь, Аня спотыкается взглядом о меня и меняется в лице. — Извините, я не думала… Я… — не придумав ничего лучше, она захлопывает дверь под наши одинаково изумлённые взгляды.
— Сходи к ней, спроси что случилось. — Отвратительные слова, но я чувствую, что правильные. Может, хоть ему повезет, и Аня окажется той самой…
— Разберутся без меня, — упрямо дёргает он подбородком.
— А если что-то срочное? Начальник ты или кто! — фыркаю я. — И, вообще, ты в ответе за тех, кого обидели.
— Срочное здесь? — подняв бровь, показательно обводит спальню он. — Не смеши.
— Значит, сходи ради меня, если не хочешь ради своих коллег. — А вот эта самоубийственная настойчивость во мне откуда?
— Алиса… — недовольно качает головой Ян.
— Иди, Ян. Это твоя команда и приехали они сюда по твоей инициативе, — вздохнув, я добавляю: — И не для того, чтобы ты всю ночь играл в сиделку.
Здравствуй, старая я. Вот это вот «играл в сиделку» коробит даже меня, но я продолжаю улыбаться в ответ на мрачный взгляд и сжатые челюсти.
— Как скажешь.
Не произнеся больше ни слова, Ян садится на край кровати, чтобы надеть кроссовки, и также молча выходит, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Дерзай, Анечка Минаева, я сделала всё, что могла.
Глава 41
Проснувшись в холодном поту, я резко сажусь в кровати. Сон, просто сон. Раньше кошмары были моими постоянными спутниками, поэтому вместо того, чтобы вспоминать, я прикрываю глаза и дышу на счёт. Кофта противно липнет к спине, но это меньшая из моих проблем.
— Выпей.
Вздрогнув, я только сейчас замечаю сидящего рядом Яна, судя по ночи за окном и неестественной тишине за дверью, тоже проснувшегося от моих кошмаров.
— Что это?
— Вода. — Стакан прислоняется холодной стенкой к моим губам и я делаю два глотка.
— Спасибо.
Глаза привыкают к темноте, и я вижу силуэт Яна, только справиться со спазмом, ледяной рукой сжавшим солнечное сплетение, всё равно не могу.
— Я думала, тебя нет, — продолжая глубоко дышать, я ложусь на правый бок, радуясь, что хотя бы боль ушла.
— А где я мог быть? — Его ладонь ложится на лоб, горячая, в отличие от меня. И судорога озноба проходит по всему моему телу.
Насколько некорректно будет, если я отвечу, что с Аней? При всех исходных данных, на её месте, этой ночью я бы его не отпустила. Даже если бы просто уснула на широком плече.
— Алиса?
— М? — отвлекаюсь я от своих мыслей. — Не знаю где, тебе виднее, — легко пожав плечами, я особо остро чувствую прилипшую к спине ткань.
— Раздевайся, — вздохнув, Ян заставляет меня сесть и одним движением снимает с меня кофту. То, что я послушно подняла руки, осознаётся уже постфактум. — Ложись.
Откинув одеяло, он не успокаивается, пока я не забираюсь внутрь, и только после этого тянется к ремню.
— Что ты делаешь?
— Если тебя интересует в общем, то схожу с ума, — ровно отзывается Ян и, оставшись в одних джинсах, присоединяется ко мне. — Если в частности, то хочу, чтобы мы выспались, а не шарахались друг от друга в пределах одной кровати.
— Я не… — связная мысль обрывается, когда Ян притягивает меня к себе, едва не коснувшись губами моих губ.
— Я в курсе, ты всегда «не», — насмешливо хмыкает он, и этот смешок я хорошо ощущаю, упираясь ладонью ему в грудь. — Не отдыхаешь, не хочешь, не доверяешь и, конечно, не любишь.
— Неправда, — и покачать бы головой, отодвинуться и сделать вид, что мне плевать, но куда там!..
Ян должен был разозлиться и остаться с Аней! Хотя бы назло мне, но вместо этого он лежит в моей постели. Горячий, как батарея, со всем своим дыханием, сердцебиением и железобетонными, как его обещания, руками.
И схожу с ума уже я.
— И что из списка ты «да»? — Его босые ноги переплетаются с моими, а объятие становится ещё крепче.
— Отпусти меня! — плюнув на гордость, самостоятельность и остальную дурость, практически молю я.
Задыхаясь от того, насколько он близко. Чувствуя, как болезненно ноет в груди. Как слабеют ноги, а все кошмары меркнут перед моим персональным, самым душераздирающим из всех, страхом. Без которого я, кажется, не могу дышать, но и с ним…
— Не могу, — выдыхает Ян и на моей щеке остаётся лёгкий, горящий огнём, поцелуй, — и не стану.
— Уходи. Пожалуйста. — Я редко говорю то, что не хочу, но этот случай особенный. Настолько, что не обнять его в ответ кажется форменным кощунством.
— Почему? — Ян отстраняется, не зная, что даёт мне возможность выбраться из, кружащего голову, горьковатого аромата его парфюма.