Не такой большой у нас холл, чтобы в кабинете с открытой дверью, через один от моего, ничего не услышали.
— Что? — Дурацкие пожарные таблички сведут меня с ума! Срок готовности снова передвинут на неделю. Я так скоро сама эти схемы нарисую!
— Алиса, я не устраиваю тебя как бухгалтер?
— Нет. Да, — хмыкнув, я исправляюсь: — В смысле устраиваешь.
— Тогда зачем тебе этот «Цербер»? С ними здесь вообще будет хаос и бардак!
— Стоп. — Вздохнув, я облокачиваюсь на стол. — Алён, при чём тут ты и «Цербер»? Они мне нужны, — не дав ей вставить слово, продолжаю я, — чтобы наши многоуважаемые гости не дёргали ни тебя, ни меня, а дёргались сами. Желательно нервным тиком.
— Да я бы и сама справилась! — кривится Алёна, садясь в кресло.
— У тебя что, с самооценкой проблемы? — хмыкаю я. — Чтобы тянуть всё и за всех, когда есть возможность скинуть проблему профессионалам.
— Нет, просто… — Алёна вздыхает, откинувшись на спинку кресла. — Да достали они уже!
— Поэтому сохранением наших нервов займутся юристы с говорящим названием и специфической репутацией
Как-то раньше не замечалось, насколько мы с ней похожи. Зато сейчас сижу, смотрю на раздражённую рыжую прямо-таки лису и чувствую странное единение. Почти как с Олеськой, которая, кстати, на удивление молчит. А где звонки? Где раздражение от того, что Кир ей не звонит? Или он позвонил, и она снова утонула в океане любовной горячки?
— Тебя устраивает временный кабинет?
— Ты обо всех своих сотрудниках так беспокоишься? — фыркает Алёна, сдувая упавшую на лицо прядь.
— Только о тех, которых ценю, — заговорщицким шёпотом признаюсь я, смеясь.
— Алиса Константиновна. — Правда, с Аллиной кислой физиономией только лимоны выращивать. Отменный бы вышел урожай. — Вам посылка, я только что приняла у курьера.
Скрытая спинкой кресла, Алёна закатывает глаза, заставив меня хмыкнуть. Бывает такое, не прижилась Алла в коллективе и с этим я точно ничего не могу сделать.
— Спасибо, — приняв пакет из её рук, я интересуюсь именем отправителя. Нилис-групп? Он серьёзно?
Пока я сверлю отсутствующим взглядом конверт, Алёна и Алла исчезают из моего поля зрения.
И что здесь? Как только я вскрываю пакет канцелярским ножом, мне на колени планируют знакомые уже договоры. А телефон вздрагивает, начав вибрировать незамысловатой мелодией «по умолчанию».
— Ты и эти экземпляры уже уничтожила? — насмешничает Ян в ответ на моё молчание.
— Ты не отстанешь. — Констатация факта, который уже даже не бесит. Сколько там стадий у принятия? Пять? Интересно, я ещё на торге или уже на депрессии?
— Андрей и правда хороший парень, классический такой, — показательно вздыхает Ян, — но прогноз остаётся тем же. Ты умрёшь со скуки. Признавайся, Алиса, тебе ведь уже невесело?
— В точку. — Не оправдав его ожиданий, я задумчиво перелистываю договор купли-продажи, прижимая телефон плечом к уху. — Всё никак не могу определиться, задушить тебя лично и тихо прикопать под клумбой или довериться профессионалу и устроить пышные похороны. Первое быстрее, второе надёжнее. Ты как, хочешь показательных рыданий или обойдёмся камерной закопкой?
— Девочка моя, откуда столько агрессии? — хмыкает он. — Заметь, ничего плохого я тебе не сделал, скорее наоборот, даже очень хорошо. — Нет, я не буду сейчас ничего вспоминать! — И готов сделать ещё лучше… — Чёртов Исилин! — Подарить дом на Гоголя, но ты же девочка гордая, не примешь.
— Оставь себе, новой жене подаришь, — иронично замечаю я, вчитываясь в обязанности сторон.
— Так и сделаю, — обещает он, и мне бы съязвить, но гораздо больше занимает, составленное криворуким некто, соглашение.
— У тебя что, секретаря нормального нет? — кривлюсь я, глядя на перекрученные формулировки и шрифт со сдвигом. — Или документы ты на коленке в телефоне печатал?
— То есть не уничтожила, — довольно отзывается Ян.
— Такую гадость даже в шредер совать стыдно, — честно признаюсь я и откладываю листы в сторону.
— Выпишу премию секретарше, — нелогично заявляет он, — ты вышла на диалог, а это уже заслуга.
— Только не твоя, — фыркнув, я щёлкаю мышью по календарю. — Значит так, если тебе приспичило со мной работать, то либо завтра, либо в пятницу мы встречаемся, чтобы обсудить условия. К этому времени я как раз их придумаю.
— А Гоголя…
— Я придумаю, как максимально испортить тебе жизнь, — ласково обещаю я Яну. — И всё равно его куплю, рано или поздно.
— Ты всегда была такая упёртая или это я тебя испортил?
— Четверг или пятница? — Сбить меня с мысли? Размечтался!