Яна, Кира и меня.
— Устала? — мельком взглянув на меня, спрашивает он.
— Устала, от всего. — О его удивлении говорит лишь едва заметно приподнятая бровь.
— Ты знаешь, что я скажу, — улыбается он, заруливая на парковку.
— Отпуск?
— Только если недели через две, раньше никак, — с сожалением отзывается Андрей и глушит мотор. — Подождёшь?
— Нет, — качаю я головой, с громким щелчком отстегиваю ремень и разворачиваюсь к нему, — не подожду.
— Алис, всё нормально? — А что ещё он может спросить, видя мой серьёзный и решительный взгляд.
— Я люблю тебя.
Честно и открыто, глядя прямо ему в глаза. Без лишних слёз и соплей, без показательных умилений и дурацких открыток. Три слова — как в омут с головой. Тёмный омут и, вполне может быть, беспросветный, но здесь и сейчас я не могу промолчать.
Только довериться сидящему рядом мужчине. Единственному, кто по-настоящему этого заслуживает.
И Андрей оправдывает доверие, не задав ни единого идиотского вопроса. Он просто смотрит, и в расширенных зрачках отражаюсь я. Всегда только я. И широкая ладонь зарывается в волосы, притягивает ближе. А губы касаются губ в каком-то отчаянном, не верящем, поцелуе.
— Никого и никогда я не любил так сильно, — тихо признаётся Андрей, отстраняясь и касаясь лбом моего лба. — Никогда так не боялся потерять. Просто доверься мне и я перекроЮ эту жизнь для тебя.
— Хорошо, — закрыв глаза, также тихо отзываюсь я. — Хорошо. — Пора возвращаться к реальности и на моих губах появляется улыбка. — А теперь показывай, куда дел мою машину…
— Могу я надеяться, что Полуночная госпожа сегодня украсит собой мой дом?
— Надежда умирает последней, — отшучиваюсь я, встречаясь глазами с Андреем.
Машину мы забрали, механиков поблагодарили и решили прокатиться по городу, что на двух машинах было не так романтично, как на одной. Зато я победила в импровизированной гонке по городским улицам. Ну, как победила… Стоило впереди показаться повороту, как Андрей скидывал скорость, пропуская меня перед собой. За что и получил моё искреннее недовольство, правда, быстро сдавшееся воле жарких поцелуев.
Домой не хотелось и мы пошли по набережной, держась за руки и останавливаясь каждые двадцать метров, чтобы посмотреть на храм, реку, стадион, новую высотку и дальше по списку. Правда, гораздо больше городских красот нас волновали мы сами.
Поэтому, вместо бесцельного хождения, мы заняли скамейку вип-класса с видом на заходящее солнце, отражающееся в размеренном течение полноводной сегодня реки.
— Моя не умрёт никогда, — высокопарно заявляет он, смеясь.
— Никогда это слишком долго, — улыбнувшись, я придвигаюсь ближе, и Андрей крепче обнимает меня со спины.
— Мне хватит лет шестидесяти. — Тёплый шёпот касается моего уха, заставляя кожу покрыться мурашками. — Потом, так и быть, можешь меня разлюбить.
— А если раньше? — повернувшись в его руках, я, слегка царапая ногтем, провожу пальцем по твёрдому подбородку, шее, ненавязчивой лаской спускаюсь к груди, открытой в расстёгнутом вороте рубашки.
— Я постараюсь этого не допустить. — Его дыхание становится глубже, стремясь удержать Андрея в рамках. — Становится прохладно, едем?
Прохладно? Нет, с реки, конечно, дует влажный ветерок, но назвать его прохладным…
— Мне нужно заехать домой, — приблизившись так, чтобы чувствовать его дыхание на своих губах, улыбаюсь я.
— У меня вся квартира в твоих вещах, — выдыхает он, стремясь уничтожить разделяющее нас расстояние, но я отстраняюсь, высвобождаясь из объятий.
— Это упрёк?
— Это восторг, моя, пока ещё Полуночная, госпожа.
Скажи это кто другой, и я не поверила бы, но Андрею верю. Верю расширенным зрачкам. Верю мягкой улыбке. Верю, что он не сделает мне больно.
— Мне нужно переодеться, — поднявшись, я потягиваюсь, разминая, затёкшие от долгого сидения в одной позе, мышцы.
— Думаешь, надо? — Его взгляд проходится от светлых туфель до глубокого декольте просторной рубашки.
— А ты думаешь, нет? — Кто бы знал, как мне нравится вот такой его взгляд! Полный невысказанного обещания.
— Я думаю, что одежда тебя только портит. — Поднявшись, Андрей встаёт рядом, не касаясь даже одеждой, а меня снова коротит. Внутренности обдаёт кипятком, а мозг бурно протестует против заезда к себе.
— На работе тоже? — усмехаюсь я, переплетаю наши пальцы и первая шагаю в сторону парковки.
— Ты можешь не работать…
— Нет, — уверенно и твёрдо, — даже не мечтай. Пусть без проблем не обходится, но «Саркани» это то, что я не уступлю.