– Главное – не тяни! А если не разрешат – мой Джин поможет вам с Хангом сбежать, – Джухён приобняла подругу, чувствуя, как та негодует от слов Виен. Разве это подруга? Впрочем, с кем дружить, Юна вольна выбирать сама. Джухён только поддерживала её всякий раз, когда самая молодая из них что-то задумывала. – Он-то поймёт. Помнишь, как я не иначе как на крыльях любви летела к нему со второго этажа?
– Тогда я жалела, что не оказалась рядом и не привязала тебя к твоей же кровати! Я беспокоилась! Ты могла сломать ногу.
– Если бы привязала – Джин бы никогда не посватался ко мне! В тот вечер он подарил мне шкатулку.
Юна хотела поговорить ещё о многом. Она могла рассказать, как, в свете луны, взгляд её любимого наблюдает за ней, какие сладкие у него губы и как прекрасно он рисует, а портрет, нарисованный чёрной краской, до сих пор лежит там, где не найдёт ни одна прислуга.
Но дверь отворилась.
– Девушки, пора расходиться, – мать Юны сделала единственный кивок головой и подруги тут же стали подниматься.
Они быстро поднимали юбки, забирая с собой всё то тепло и поддержку, которой самой Юне так не хватало.
В этот день она решила признаться – таить больше не было ни смысла, ни сил. Ханг поселился в её сердце с первой встречи. Тогда, без зазрений совести, он предложил нарисовать её портрет. Странствующего художника в их деревне мало кто знал, пусть любой заезжий становился событием. Но на этого человека мало кто обращал внимание. Свахи сразу же поняли, что сердца гостя их дочерям не завоевать, а сам мужчина каждый день уходил далеко в лес, к водопаду.
У Водопада Благодати они и встретились. Как и прежде, как только отец и мать вместе шагнули за порог, покинув свою служанку, Юна отправилась туда, где успокаивалась, чувствовала жгучее одиночество, от которого всё внутри наполнялось бесконечно приятными чувствами. Тогда она поняла, что больше одной ей остаться не дано.
В глазах Ханга она видела жажду каждой встречи, а, когда он обнимал её даже за плечи, внутри разливалось настолько приятное ощущение, что руки пробивало до приятной дрожи, а глаза не отрывались от него в надежде узнать о нём всё. И он чувствовал то же самое.
Юна знала это.
Откуда, понять не могла, но эта догадка прочно укоренилась в её рассудке, и, каждый раз, когда его сильная рука сжимала её, девушка находила тому доказательства.
Он обещал ей звёзды, носил на руках и говорил, что теперь его странствия прекратились. Рассказывал, что увидел весь мир в её глазах и большего теперь он просить не может. Ханг целовал её и заставлял забыться. И, когда она подумала, что столько времени он только льёт мёд на её уши, Ханг подарил ей шкатулку с чаем.
Шкатулка с чаем означала предложение руки и сердца.
От воспоминаний, Юна разулыбалась. Сердце снова отбивало безумный ритм страха и предвкушения того, что скажут родители, но почему-то ей казалось, страшиться было нечего. Только что-то внутри отчётливо твердило о том, что произойдёт беда.
– Папа уже пришёл? – девушка бросилась к матери, как только подруги вышли за порог её комнаты. Как же ей не терпелось рассказать маме обо всём. Мать всегда поддерживала каждый её шаг, хоть и не знала половины её приключений. Что будет, когда она поймёт, что её дочь обманывала и её, и её мужа несколько месяцев?
Юна отбросила эти мысли.
Какая разница?
На случай, если родители не одобрят её выбор, у неё есть Джухён и её муж.
– Да, но твой отец… он не в духе.
– Не в духе… – Юна протянула эти слова, понимая, что этот вечер будет омрачён. Её отец, учитель, пользовался авторитетом, мало кто осмеливался его обидеть. Но, кажется, кому-то это удалось. И, всё же, новость об этом очернить её радость не могла.
***
В комнате, где каждый вечер они ужинали, служанка уже подала столовые приборы, рис остывал, а лицо отца казалось Юне печальнее, чем всегда. Когда он приходил с последних уроков, солнце уже закатывалось за горизонт или исчезало вовсе. Как правило, раздосадовать его после такого можно было слишком просто, но Юна надежды не теряла. Она улыбалась, исполняла каждую просьбу отца и иногда прикладывала руку к карману – тому, в котором оказалось доказательство того, что теперь она невеста.