- Аглая, моей вины тут нет. Так сложились обстоятельства.
- Понимаю. Теперь я окончательно понимаю, что я для тебя ничего не значу. Я для тебя кукла, которой можно поиграть и бросить в любой момент. Ты, конечно, уверен, что эта кукла снова побежит за тобой, стоит лишь поманить пальцем... Ну нет! Мной нельзя вертеть, и в третий раз я тебе не поверю! Прощай! И не надо выдумывать оправданий!
Долго сдерживаемые слёзы потоком хлынули из глаз. Аглая, чтобы он не слышал её плача, быстро положила трубку.
Почти сразу телефон зазвонил вновь. Пусть звонит. Аглая упивалась этими настойчивыми звонками. Вячеслав будет оправдываться, умолять о прощении, вновь добиваться её любви, но на этот раз ему не удастся её обмануть.
Она вытерла слёзы, прокашлялась, осмотрела себя в маленьком зеркальце, и только когда почувствовала, что вполне способна владеть своим голосом, снова взяла трубку.
- Да? - сказала она нарочито холодно.
- Аглая, только не клади трубку, прошу тебя!
- Это опять вы?
- Я люблю тебя!
- Это я уже слышала много раз, - продолжала она тем же тоном. - Что ещё вы хотите мне сказать?
- Аглая, как у тебя изменился голос. Да ты ли это?
- У меня нет времени разговаривать с вами.
- Аглая... Погоди минуточку... Дай отдышаться... В тот день я попал в крупную передрягу. Мы так спешили, что столкнулись с другим кораблём. Во время столкновения меня здорово помяло... "Чайка" чудом осталась на плаву...
- Почему мне об этом не сказали в конторе яхтклуба?
- Да там никогда не говорят о таких вещах, чтобы не отпугнуть клиентов!
Аглая промолчала, закусив губу. Наверно, опять врёт. Но сердцу так хотелось верить в его слова!
- Аглая, я чувствую, ты мне не веришь... Тогда, если сможешь, приезжай в больницу. Надеждинская улица, дом пять. Я в двадцать второй палате на втором этаже. Звоню тебе прямо из палаты.
- Из палаты?... - Аглая растерялась. - Так ты... в самом деле ранен?
Она услышала, как он вздохнул.
- Больше всего я жалею, что повинен в твоём приключении. А письмо меня чуть не доконало...
Аглая с телефонной трубкой в руке рухнула на подушку. Только сейчас до неё дошло, как сурово она поступила с Вячеславом. А ведь ей приходила мысль о возможности несчастного случая, и не раз! Почему же она не прислушалась к себе, не доверилась своей любви, а вместо этого действовала как последняя эгоистка, возомнив Бог весть что?
- Ты не должна на меня сердиться, - звучало в трубке. - Сейчас я чувствую, что люблю тебя даже больше, чем прежде. Да и ты меня любишь. Ведь любишь! Любишь!
Аглая уже не в силах была сдерживаться.
- Люблю! - крикнула она сквозь слёзы. - Я еду к тебе! Сейчас же еду!
Больница оказалась довольно длинным двухэтажным зданием, окружённом оградой и садом. По саду неспешно прогуливались больные. Аглая вошла в вестибюль, оглянулась на конторку у гардероба. Интересно, надо ли здесь выписывать пропуск или брать какое-нибудь разрешение на посещение больного?
- Мне надо пройти в двадцать вторую палату, - сказала она, заглянув в окошечко.
Молодая женщина в белом халате записала её имя и фамилию, и объяснила, как пройти.
Аглая поднялась на второй этаж, нашла дверь в конце коридора. С минуту она не решалась раскрыть её. Сердце гулко стучало в груди. Наконец, отдышавшись, она толкнула дверь и вошла.
В палате было чисто и белым-бело. Большое окно было наполовину закрыто занавеской, чтобы больному не мешал солнечный свет. Вячеслав лежал в палате один. Аглае бросилось в глаза, как бледно его лицо. Оно было почти таким же, как простыня и потолок.
Она приблизилась, сгорая от смущения.
- Аглая... - глаза Вячеслава потеплели. - Присядь...
Она села на табурет возле него, почти машинально поправила простыню.
- Что с тобой? - спросила она.
Ею вдруг овладело беспокойство. Может, с ним случилось что-то серьёзное? При этой мысли сердце её сжалось.
- Врачи сказали, что сломано ребро. Это чепуха, - он улыбнулся. - Я сегодня даже вставал, хотя мне это не разрешено.
- Конечно, ты должен лежать!
- Думаю, меня выпишут через пару-тройку дней.
Не переставая улыбаться, он выпростал из-под простыни руку и дотянулся до руки Аглаи. Рука его была тёплая и влажная. Аглая сжала её в ладонях, как птенца.
- Ну, как ты пережила тот день? Всё ведь кончилось хорошо?
- Ты знаешь, я почему-то не волновалась за тебя. Море было спокойным и я не ожидала, что может что-то случиться с яхтой...
- Понимаю, - на лице Вячеслава мелькнула горечь. - Ты решила, что я бросил тебя...
- Давай не будем об этом. И забудь, пожалуйста, о моей глупой записке. Она написана сгоряча. Теперь, когда всё выяснилось, мы ведь не расстанемся больше?
Он не ответил, только посмотрел на неё долгим задумчивым взглядом. Выпростал из-под простыни вторую руку, обнял её за талию и притянул к себе. Аглая наклонилась над ним. Её длинные волосы рассыпались по подушке, лицо приблизилось к его лицу. Он приоткрыл рот и вытянул ей навстречу губы. Она коснулась их губами, и вдруг вся вздрогнула, словно по её телу пробежала электрическая искра.
- Вячеслав... - простонала она, порывисто обхватила его голову и впилась губами в его рот.
В уголках её глаз заблестели слёзы. Она забыла обо всём на свете, целуя этот милый рот, небритые щёки и подбородок. А увидев бинты на его теле, она мысленно выругала себя за своё бесчувствие. Как он, должно быть, страдал, лёжа тут в бинтах и гипсе, из-за того, что оставил её одну на пустынном берегу! И какой удар ему нанесла её жестокая записка! А её разговор с ним по телефону? Как сухо, зло она отвечала ему, сыпля соль на его душевные, да и физические раны!
- Прости меня, - шептала она сквозь слёзы. - Я ведь ничего не знала, Бог знает что думала...
- Это я должен просить у тебя прощения. Я вижу по твоему лицу, что ты мучилась.
- Тебе тоже пришлось несладко. Но всё кончилось. Мы вместе... - Она выпрямилась, нежно глядя на него. - Мы любим друг друга...
Он поднёс её руку к губам и, шепча её имя, перецеловал пальцы.
- Ты ведь не уедешь из Черноморска? - спросил он. - Хотя бы сейчас, когда я болен?
- У меня ещё три недели отпуска и каждый день я буду здесь, с тобой. А если понадобится - созвонюсь с Москвой и возьму отгулы. Пока ты будешь болеть, я не отойду от тебя.
Вячеслав засмеялся.
- Три недели - это слишком. Я встану через три дня. Если, конечно, всё это время ты будешь рядом.
- Глупый, - она поцеловала его в губы. - Куда же я денусь? Ты самое дорогое, что у меня есть. Ты должен беречь себя.
- Аглая, мне хочется взять тебя на руки и зацеловать всю - от мизинцев на ногах до кончиков волос.
- Вячеслав... - Аглая упала лицом ему на грудь, чтобы он не видел слёз, хлынувших из её глаз.
Это были слёзы счастья.
Глава 8
Вячеслав ошибся ненамного: на поправку ему потребовалось пять дней. Все эти дни с утра до позднего вечера Аглая проводила в его палате, следила за его кормлением, поила соками, водила гулять в больничный сад. В первые два дня он передвигался в пределах палаты, опираясь одной рукой на палку, а другой - на её плечо. На третий день он ходил уже только с палкой. К вечеру пятого дня с него сняли гипс и Аглая проводила его домой.