- Как это странно, - сказал он.
- Что?
- Наша встреча...
Он отвёл от её лба прядь спутавшихся волос, а потом его руки легли ей на талию и обняли крепко и нежно. Аглая прижалась к нему, перестав дышать
На них падала глубокая тень, но губам не понадобилось искать друг друга: Аглая едва успела набрать в грудь воздуху, как они сомкнулись в долгом, страстном поцелуе.
Слабость разлилась по её телу.
- Вячеслав... - прошептала она, когда он чуть отодвинулся и посмотрел на неё затуманенными глазами.
- Я питаю в отношении вас самые искренние чувства, - звучал монотонный голос Эрнстова. - Человек я постоянный, и если уж что обещаю, то это твёрдо, как алмаз. Выйдите за меня замуж, Аглая Степановна. Я вас буду любить, а главное - уважать. В семейной жизни, согласитесь, это очень важно.
Зоя Васильевна всхлипнула и утёрлась платочком.
- Мир вам и любовь, дети мои...
Эрнстов встал, подошёл к неподвижно сидящей Аглае.
- Мы с вами люди не первой молодости и всё прекрасно понимаем. К чему тратить время на объяснения. Скажите только: да или нет? Только не спешите сразу отказывать.
- Аглая, что ты молчишь! - воскликнула мать. - Она хочет сказать "да", только стесняется.
Аглая опомнилась, отдёрнула руку, которую попытался взять Эрнстов. Только что перед её глазами стоял Вячеслав, а теперь снова этот носатый Альфред. Интересно, сколько ему лет? Он выглядит на все пятьдесят!
Видимо, эта мысль отразилась на её лице. Зоя Васильевна, испугавшись, что она сейчас ляпнет какую-нибудь резкость, воскликнула: "Аглая!" - и сделала ей знак промолчать.
- Понимаю вас, Аглая Степановна, - Эрнстов улыбнулся. - Мы с вами люди практически незнакомые, вам трудно решиться сразу на такой ответственный шаг, как замужество, поэтому не стану вас торопить. Давайте подождём. Скажем, до вторника, - он вопросительно посмотрел на Зою Васильевну.
Та закивала:
- До вторника. Лаичка как раз к тому времени немножко придёт в себя, а то ваше предложение так неожиданно...
- Вы не думайте, Аглая Степановна, что я, коли директор гастронома, то такая уж темнота и бескультурщина, - он придвинул своё кресло к креслу Аглаи и сел. - А я, если хотите знать, завзятый театрал и балетоман.
Зоя Васильевна захлопала в ладоши:
- Ах, какая прелесть!
- Каждый год я выезжаю отдыхать за границу - на Кипр или в Египет, - медоточивым голосом продолжал Эрнстов. - Скажите, Аглая Степановна, вы были в Египте?
- Нет, не была.
- О, это рай! После свадьбы мы непременно отправимся туда... - Он сделал попытку снова взять Аглаю за руку, но та отстранилась. - Мы поедем в свадебное путешествие в Египет, посмотрим на пирамиды. Или, если хотите, поедем в Италию... Посетим галереи Флоренции, Рима...
- Я зарабатываю достаточно, чтобы самой съездить туда, - сказала Аглая сухо.
Возникла неловкая пауза. Зоя Васильевна воскликнула:
- Что ж мы сидим, давайте чай пить с тортом. Лая, принеси, пожалуйста, чашки и блюдца.
- Мама, у меня что-то разболелась голова.
- Это от магнитной бури, - торопливо сказал Эрнстов. - Сегодня неблагоприятный день. У меня с утра тоже, знаете, того... - Он покрутил пальцами около головы.
Зоя Васильевна поднялась.
- Я схожу за чашками, а заодно принесу вам обоим вьетнамский бальзам от головной боли.
- Большое спасибо, Зоя Васильевна. Вы очень любезны.
Как только она ушла, Эрнстов наклонился к Аглае и живо схватил её за руку. Она попыталась отдёрнуть её, но он держал крепко.
- Аглая Степановна, не понимаю, почему вы так холодны ко мне! Я к вам со всей душой, со всем сердцем! Я люблю вас, Аглая Степановна, а для женщины, которую я люблю, я готов сделать что угодно! Звезду с неба сорвать!... Я одинок. Вы тоже одиноки. Знаете песню - вот и встретились два одиночества...
Аглая наконец высвободила руку.
- Мы не подходим друг другу, Альфред Осипович.
- Не понимаю. Почему?
- Долго объяснять.
- Всё же объясните. Хотя бы кратко.
Аглая промолчала. Эрнстов не нравился ей, вот и всё. Но как ему это объяснить?
Он смотрел на неё проникновенно.
- Вам так кажется, Аглая Степановна. Первое впечатление всегда обманчиво. А вот если вы узнаете меня получше, то придёте к совершенно противоположному выводу...
В комнате появилась Зоя Васильевна с подносом, уставленным чашками, блюдечками и чайничками.
- Всё будет чудесно, Альфред Осипович, - с улыбкой проворковала она, - не берите себе в голову. Она у меня такая стеснительная, никогда ни в чём не признается...
Аглая порывисто встала.
- Мама, да хватит тебе! Стеснительная, скажешь тоже... - Она посмотрела на Эрнстова. - Простите меня, Альфред Осипович, но зря вы это затеяли. Могли бы просто позвонить и мы бы объяснились без этих старомодных церемоний...
Зоя Васильевна вскочила.
- Она подумает, Альфред Осипович! Она ещё подумает!
- Чего тут думать! - воскликнула Аглая и бросилась прочь из комнаты.
Вбежав к себе, она заперлась и упала на кушетку. В комнате было темно. До неё смутно доносились голоса матери и Эрнстова. Аглая зажала уши руками, чтобы не слышать их...
Её разбудил осторожный стук в дверь. На часах было около одиннадцати вечера. Эрнстов, наверное, давно ушёл.
- Лая, открой...
Протирая слипающиеся глаза, Аглая встала, подошла к двери. Щёлкнула замком. За дверью стояла мать.
- Лучше Альфреда Осиповича жениха не найти! Это идеал, пойми, идеал!
Аглая сонно усмехнулась.
- Какой же это идеал?
- Только, пожалуйста, не корчи из себя девочку, которая не разбирается в жизни. Знаешь сама, что молодые красавцы только в кино влюбляются в таких перезрелых девиц, как ты! Да, да, перезрелых, и не вздумай устраивать мне сцены!
- Мама!
- Что - мама? Хочешь отшить такого жениха? Ну уж нет! Я старая, скоро умру... - Зоя Васильевна всхлипнула и поднесла к лицу край фартука. - Да, умру, и ты останешься одна в целом мире... Тебя ожидает страшная участь... Одиночество... болезни... некому будет стакан воды подать...
Она стояла, прислонясь к дверному косяку, и утирала слёзы. Аглае вдруг стало жалко мать. Она обняла её.
- Мама, я сама, без твоей помощи, сумею найти себе мужа. Кстати, сейчас на работе за мной ухаживает один молодой человек...
Аглая знала, чем успокоить мать. Сообщение о выдуманном женихе подействовало не хуже валерьянки.
- Почему ты не пригласишь его в дом, не познакомишь со мной? - оживилась Зоя Васильевна.
- Дело в том... - Аглая на минуту задумалась, - что я ещё окончательно не решила.
- Кто он? Ой, дай мне присесть... - Зоя Васильевна, поддерживаемая дочерью, опустилась на диван. - Ну, рассказывай: кто, откуда, как зовут?
- Только не сейчас. Как-нибудь потом.
- Почему? Лаечка, тебе надо выйти замуж, замуж как можно быстрее!
- Мама, у тебя это идея-фикс.
- Это не идея-фикс, а жизнь, Аглая, пойми. Я хочу умереть со спокойной душой.
В эту ночь Аглая спала плохо. Ей снилось, что лысый директор РЭУ гонится на ней на своём белом "Вольво", а в результате в белом "Вольво" оказывается не он, а Эрнстов с тортом в громадной круглой коробке. Он вылезает из машины и начинает медленно раскрывать эту круглую коробку. Аглае почему-то кажется, что из этой коробки на неё выскочит нечто чудовищное...
Она проснулась в холодном поту и долго лежала с открытыми глазами, глядя на щель между оконными шторами, освещённую снаружи уличными фонарями. Потом снова заснула. Рядом с ней лежал Вячеслав. Она почти физически ощущала, как он обнимает её, как дышит его грудь. По её телу растеклась сладостная истома. Она вытянулась в кровати, предвкушая любовную близость, вздыхая и томясь от нетерпения. Ей казалось, что Вячеслав хочет овладеть ею, сонной. Пусть думает, что она спит. Она чувствовала, как его руки, подобно нежному дуновению ветерка, осторожно гладят её разгорячённое тело, его нога лежит между её бёдер, голова покоится на её плече. Его волосы так близко, что до Аглаи доносится их запах. Не в силах длить ожидание, она вскинула руку, чтобы обнять его, и нащупала пустоту...