Доев, женщина убрала тарелки за сестрами и прошла в свой небольшой кабинет.
— Молли? Дорогая, вам позволено приехать в Райскую поляну сегодня, — заговорила Патриция, набрав номер подруги, — всем вместе. С вами побеседует сама начальник охраны мистера Дженнера, это огромная честь!
— Спасибо, Патти, — хрипло ответила Молли Диксон, — ты не представляешь, как много это для нас троих значит. Нам совершенно некуда податься…
— Будь честна с ней, — предупредила Патриция, — расскажи про мужа, таблетки и все остальное. Андреа добра и справедлива, ей доверяет мистер Дженнер, так что она не обидит тебя и твоих мальчиков. Если она одобрит, вам дадут дом. Или комнаты.
— Это чудесно, Патти, во сколько нам приехать? — спросила Молли.
— Около двух часов, не опаздывайте. Указатель на Райскую поляну заметный, не перепутаете. На въезде скажете, что к Андреа Харрисон, по приглашению, — пояснила Патриция.
Повесив трубку, она улыбнулась. Бедняжка Молли, она всегда была слабой женщиной, легко поддающейся зависимости. Но здесь она исцелится душой и телом, как и она сама. Патриция помнила ее мальчишек, резкий и бесцеремонный Мэрл и молчаливый угрюмый Дэрил. Почти уже взрослые. В общине молодые таланты поощрялись, появившаяся всего три года назад Андреа стала начальником охраны Пророка, Эд Пелетье скоро жениться на Кэрол Дженнер, так что и у мальчиков Молли могла быть перспектива.
— Спасибо тебе, Господь, храни Его и Райскую поляну, — пробормотала Патриция привычную небольшую молитву, принявшись за повседневные дела. Ей нужно было проверить табели успеваемости десяти детей, посещающих обычную школу, и дать задания тем, кто учился в самой общине, кем занимались несколько братьев и сестер.
Эд Пелетье наблюдал, как в трапезной появляется Пророк, и все присутствующие торопятся засвидетельствовать ему свое почтение, поздоровавшись, дотронувшись до руки поцелуем или просто подойдя поближе. Эдвин Дженнер с благосклонной улыбкой принимал эти знаки внимания, уделяя немного времени каждому, кто подходил. Старый хитрый хрен. Рядом с ним, как приклеенная, держалась Харрисон. Смазливая, что сказать. Интересно, старик потягивает ее в свободное время или пока не удостоил чести облизать его вялый член? Ведь замуж она не торопилась, у нее была привилегия оставаться одной, чем она и пользовалась. Эд и другие приближенные братья часто гадали, не лесбиянка ли она — нетрадиционных здесь не жаловали. Он сам думал жениться на ней, но Дженнер неожиданно предложил свою вторую дочь. Худая, с выступающими локтями и коленками Кэрол сначала никак его не заинтересовала, но за последний год она отрастила шикарную задницу и грудь, так что Эд понял, что жениться на ней будет не только выгодно, но и приятно. Местные давалки ему уже поднадоели, к тому же он любил девственниц, а таких было немного. Они блюли невинность, чтобы надежно выскочить замуж и пристроиться у кормушки поближе.
— Приветствую, сын мой, — Дженнер подозвал Эда взмахом руки.
— Добрейшего утра, Пророк, — Пелетье поцеловал протянутую влажную руку Эдвина и еле сдержался, чтобы не вытереть после губы. Правила есть правила.
— Как твой день? — спросил Дженнер.
— Вашими молитвами, — отозвался Эд, — пряча усмешку.
— Андреа сказала, что сегодня беседует с новоприбывшими. Старшему сыну восемнадцать, так что присмотрись. Возможно, он подойдет для дежурных братьев, — произнес Эдвин, испытывающе глядя на главного помощника.
— Всенепременно, Светлейший, благодарю за такую возможность, — кивнул головой Эд. Дежурные братья, находящиеся в его ведении, были самой мощной скрытой силой общины, туда набирались крепкие молодые парни, не брезгующие любыми методами, чтобы держать овец в узде. Овцы — так они называли наивную и внушаемую паству Эдвина Дженнера, обеспечивающую их всем необходимым, будь то деньги, имущество, тачки, невинные и не очень дочери. О, Эд очень любил Райскую поляну — спасибо покойным родителям, прибившимся сюда в поисках лучшей жизни. Очень жаль, что они недолго наслаждались полученным благом, но зато теперь он стал самым близким из всех. Кроме Харрисон. Но если будет нужно, он сумеет с ней справиться.
— Они прибудут в два часа, — сухо произнесла Андреа. Кэрол даже не догадывалась, что есть еще один человек, презирающий Пелетье и испытывающий безотчетный страх в его присутствии — Андреа. Если бы только был способ не отдавать девочку замуж именно за него, она сделала бы все возможное. Но так решил Он, значит, это было правильно.
========== Глава 4. Кэрол ==========
Ей надоело просто сидеть, к тому же она почти не чувствовала ног, как и рук, впрочем, тоже. Спать она разучилась с первой ночи в комнате Раздумий, когда ей привиделись мертвые, тянущие к ней свои отвратительные костлявые руки и скалящие острые зубы. Кэрол тогда проснулась от собственного крика и с тех пор старалась не засыпать. Несмотря на наступившее в Висконсине лето, ночи были холодными и ветреными. Она уже и не помнила, сколько прошло времени, хотя поначалу, попадая сюда, пыталась считать. Вода в бутылке, принесенной Андреа, давно закончилась. Кэрол хотела есть, пить и писать. И все это одновременно. Но сначала ей придется выслушать полчаса нравоучений Эдвина, затем раздеться перед теми членами общины, кто находился во внутреннем дворе. Она встанет к позорному столбу, снимет платье, обнажившись до пояса, и один из дежурных братьев десять раз ударит ее плетью. Потом можно будет сходить в душ и поесть, если мать припрятала ей что-нибудь. Повезет, если бить ее будет не Эд. Он в последнее время просто пожирал ее глазами. Кэрол начинало тошнить, стоило ей встретиться взглядом с его мелкими маслянистыми глазками. Хорошо хоть, Эдвин любил поспать, ее выпустят около десяти — сразу после утренней трапезы. Возможно, Грейс припрячет для нее хотя бы хлеба. Может, даже два кусочка. И в школу она сегодня не идет, она просто не сможет сидеть.
— Кэрол, дитя, — раздался голос матери, — можешь выйти. Он ждет тебя.
«Конечно, он ждет, — мрачно подумала девушка, — в очередной раз унизить меня — его любимое занятие. Но я не стану овцой. Ни за что. Ради Софии я должна быть сильной!»
— Спасибо, мама, — произнесла она, прыгая на месте, чтобы кровь снова побежала по телу. Скоро ее начнет трясти, как в припадке, это от переохлаждения. Так говорила Патриция. Ладно, всего час и она сможет побыть одна. Сегодня ее работа — вязание. Самая легкая из тех, что поручали девушкам, не достигшим возраста.
Дойдя до кабинета отца, она, изображая смирение, склонилась перед ним, мимолетно коснувшись ненавистной руки губами, представляя, как откусывает ему жирные короткие пальцы — по очереди.
— Как ты сегодня, дочь моя? — ласково протянул Дженнер.
— Прекрасное утро, отец, хвала Всевышнему, — произнесла Кэрол заученную фразу.
— Ты осознала свое поведение и его непростительность? — спросил Эдвин, разглядывая девушку. Она уже начинала дрожать от холода и голода, но стояла очень прямо, опустив подбородок. Выбившиеся из кос кудрявые блестящие волосы стекали по округлым плечам. Она была красивее своей матери, но до старшей сестры ей еще было далеко.
— Да, отец, я раскаиваюсь, — отозвалась Кэрол, думая о том, что описать ковер в кабинете Пророка обойдется ей в еще десять ударов, если не больше. Терпеть почти не осталось сил.
— Иди в дом, к матери, — неожиданно велел отец.
— Что? — Кэрол удивленно посмотрела на него.
— Иди, пока я не передумал, — повторил Эдвин, — ты вся трясешься от холода. На обеденную трапезу не опаздывай, иначе наказание удвоится.
— Да, отец, — Кэрол бегом бросилась домой, недоумевая, что же произошло с правилами, которые едины для всех. Как бы не пришлось потом дорого заплатить за недополученные удары плетью.
Мать уже ушла в поле, на прополку овощных грядок, но к счастью, позаботилась о ней. Кэрол жадно запихивала в рот хлеб, запивая его водой. Целых три куска — невиданная щедрость! После завтрака она направилась в один из больших домов, где женщины занимались рукоделием. Выбрав себе спицы и клубок шерсти побольше, она уселась в самом дальнем уголке и углубилась в работу.