По дороге он купил Викины любимые шоколадные пирожные, которые всегда поднимали ей настроение, поэтому сейчас были очень кстати, особенно, когда Антон очень далеко.
Выглядела Вика довольно бордо, правда глаза были абсолютно пустыми, а ведь Стас обожал, когда они горят неистовым огнем и радуют его и окружающих своим обалденным зеленым оттенком.
— Привет, малышка, — парень целует сестру в щеку, разувается и снимает верхнюю одежду, проходя вглубь квартиры. Где ему удалось побывать только единожды. Вика замечает в его руках коробку с пирожными и улыбается по-настоящему, и парень улыбается ей в ответ, надеясь, что это не начало какой-то истерики.
Они проходят на кухню, где довольно быстро съедают любимое лакомство, после чего перемещаются в гостиную, располагаясь на довольно удобном огромном диване.
— Мне мама часто снится…
Стас поворачивает голову к Вике, стараясь разобрать ее эмоции, но лицо девушки остается подозрительно непроницаемым. Она молчит, словно борясь с какими-то внутренними демонами, которые мешают ей говорить дальше.
— Улыбается…как тогда, когда была жива… — на этой фразе голос девушки уже дрожит, а слезы грозятся вырваться наружу. При Стасе можно — он ее и не в таком состоянии видел.
Недолго думая, парень подается вперед, заключая сестру в объятия, желая разделить с ней такие теплые и сокровенные воспоминания, которые навсегда в их сердце.
Казалось, что Стас нашел нужные слова и помог понять какой-то тайный смысл снов, но они продолжались, обрываясь постоянно на одной и том же месте, тем самым загоняя Вику во все большее и большее замешательство.
Двадцатого февраля, снова в день прилета Антона, Вика наконец-то понимает, что может разобраться со своими всеми вопросами только одним способом — сходив на могилу мамы.
Девушка впервые полностью игнорирует занятия в университете и с самого утра, купив любимые мамины розовые розы, отправляется туда, где пять назад навсегда оставила частичку своего сердца.
Кладбище было почти пустым, и только одиноко ходили бабушки, похоронившие мужей. Вика положила цветы на могилу, смахнув грязный снег и мусор со скамейки, присаживаясь.
— Привет, мамуль. Прости, что так долго не приходила. Наверное, слишком эгоистично приходить только тогда, когда нужна помощь…
Девушка всматривается в лучшую фотографию мамы, которую когда-то сама выбирала. Женщина на фото улыбается, а глаза горят нереально счастливым огнем. Кажется, в тот день Вика продемонстрировала свои умения кататься на роликах, падая уже после первого неудачного движения. Было больно, но стоило маме подуть на сбитые коленки и улыбнуться вот так вот тепло и ласково, что уже совсем не больно. Именно тогда отец и запечатлел маму на новенький полароид.
— Ты мне снишься, мам…я не знаю, как сказать, но ты улыбаешься так, что мне до чертиков, до зуда в коленках хочется тебя обнять, а от понимания, что этого больше никогда не будет, становится просто тошно и жутко больно…
Дует ветер, а с сосны на голову падает немного снега, но Вика не обращает на это внимания, бездумно смахивая его рукой, затем отогревая ее чуть теплым дыханием.
— Знаешь, мамочка, я теперь не одна, у меня есть Антон. Мой любимый Антон, который теперь важнее мне всех на свете. Кроме тебя, мам…
Слезы начинают душить, и Вика не сдерживается. Плакать здесь — нормально, все плачут, прощаясь с родными и любимыми. К горлу начинает подкатывать истерика, и Новикова уже рыдает взахлеб, абсолютно наплевав на всё и всех.
Внезапно какой-то шорох привлекает ее внимание, и девушка поднимает голову к небу, стараясь там что-то рассмотреть. На полностью затянутом тучами небе появляется какое-то странное свечение, словно пробивающееся солнышко. Свечение медленно приобретает более точную форму. Превращаясь, кажется, в женщину. Красивую женщину. В маму.
Девушка открывает от изумления рот, не зная, как реагировать. То ли уже сейчас позвать санитаров и всю оставшуюся жизнь провести в психбольнице, то ли просто спихнуть все на обычные галлюцинации от пережитых не так давно эмоций.
Несколько раз моргая, Вика снова поднимает глаза к небу, но светящееся очертание мамы никуда не девается, и девушке становится страшно, ведь это уже вообще ненормально — видеть такие видения.
Фигура все приобретала конкретные очертания, и Новикова смогла рассмотреть, даже сквозь непрекращающуюся пелену слез, что призрак, не иначе, что-то держит на руках.
Призрак все спускался с неба и остановился около ограды. Вика неотрывно смотрела, боясь даже пошевелиться — вдруг что-то страшное случиться. Хотя, после таких видений, бояться, кажется, уже попросту нечего.
Призрак стоял на месте, улыбаясь, а на ее руках, вроде бы, были дети. Двое.
Что это значило, Вика не поняла, отчего еще сильнее испугалась, закрыв лицо руками. Слезы продолжали стекать по щекам, а после увиденного вообще, кажется, усилились, ведь только так девушка могла реагировать на происходящее.
— Вика! — голос парня врезается в ее сознание, и девушка распахивает глаза, смотря прямо туда, где несколькими секундами ранее был призрак, только сейчас на том месте никого не было.
***
Антон открыл дверь в квартиру, прислушиваясь к неестественной тишине. Теплого пуховика и любимых девичьих сапог в прихожей не было, и парень сразу сделал вывод, что Вика, скорее всего, на занятиях.
Оставив чемодан в прихожей, парень прошел на кухню, желая сделать глоток воды или сока, который всегда был в холодильнике. На одной из полок красовалось вкуснейшее шоколадное пирожное, а на небольшом лоскутке бумаги было написано «Для Антоши». Улыбнувшись, Миранчук достал пирожное, явно изъявляя желание его съесть, естественно запивая любимым апельсиновым соком.
Достав из кармана телефон, Антон отзвонился маме, оповещая ее, что они с Лешей вернулись и вечером обязательно приедут на семейный ужин. Парень почему-то именно сегодня хотел познакомить Вику с мамой, словно чувствуя, что именно вечером будет самый подходящий момент. Елена Юрьевна была только рада увидеть наконец избранницу любимого сына, тем более, что была о ней уже наслышана не только от Антона, но и от Лёши, который был безумно рад, что братик нашел свою любовь.
Закончив разговор и переведя взгляд на настенные часы, парень сообразил, что у Вики в университете сейчас как раз может быть перерыв и набрал ее номер. Холодный голос оператора оповестил, что абонент вне зоны доступа. В душу начинало закрадываться беспокойство, но парень быстро перестал себя накручивать, ведь мало ли, мог разрядиться телефон.
Зная, что в четверг, а сегодня был как раз четверг, у девушки пары заканчивается около двух часов, Антон решил встретить ее, тем самым наконец-то открывая все карты перед некоторыми однокурсниками Новиковой, которые некогда жутко уморили ее вопросами о Миранчуке.
Подъехав к учебному корпусу. Парень вышел из машины, чтобы было лучше видно всех выходивших. Ровно в два часа из университета хлынула толпа студентов, быстро расползавшаяся по территории. Многие прощались, расходясь в разные стороны. и парень сообразил, что это именно они и является одногруппниками Вики. Только Новиковой среди них не было, и парень снова достал телефон, набирая ее номер. Сотовый девушки молчал, а противная фраза впивалась в мозг, начиная бить по самым уязвленным местам.
Казалось, что все-все-все студенты покинули здание, но Вики среди них по-прежнему не было. Антон заволновался не на шутку, ища в толпе хоть кого-то, к кому можно было бы пристать с вопросом.
Как назло, на глаза ему попалась только Лилька, рассматривавшая его в упор и как-то мерзко улыбаясь. Недолго думая, Миранчук двинулся к ней.
— Здравствуйте, девушка, — он вежливо улыбнулся, а Лилька сразу же растеклась по древу. Вот дура! — Вы знакомы с Викой Новиковой?
— С Викой? Конечно! Мы же с ней лучшие подруги, — заливала Лилька, попутно накручивая на палец локон, явно полагая, что это выглядит чертовски соблазнительно.