- Кто вы? – возмущённо вскрикнула я. – Что вам нужно от меня? Больше не звоните сюда! – И выдернула шнур телефона.
И, конечно, в эту ночь опять не спала.
Наутро выглядела опухшей. Хорошо, что не нужно было идти на работу – я уволилась из издательства, через неделю меня ожидали в газете.
Валера позвонил мне в обед на мобильник и радостно сообщил:
- Андрюха приехал, устроился в гостиницу, а завтра поедет с нами к моим родителям, поможет котёл менять, а потом позагораем и искупаемся, а вечером в обновлённую баню сходим.
Андрей Васильев в наш город в командировку наведывался частенько. Жил он теперь в Москве, работал в рекламном агентстве. Сумел купить с помощью фирмы двухкомнатную квартиру и импортную дорогую машину. На ней и мотался по разным городам. Жениться не собирался. На вопрос о женитьбе обычно хитро усмехался:
- Зачем мне жениться, если я без женитьбы могу иметь жён сколько хочешь. Вот перевалит за тридцать, тогда, может, и распишусь с кем-нибудь.
У нас он не останавливался, устраивался в гостиницах. А вот в гости приходил каждый приезд. В основном общался с Валерой. А я и не очень-то рвалась ему в собеседники: по-прежнему, как в студенческое время, чувствовала с ним себя не в своей тарелке. Он пугал меня своими странными хмурыми взглядами, словно я в чём-то перед ним провинилась. Возможно, ревновал ко мне друга.
Утром, в субботу, мы заехали за Андреем в гостиницу – свою машину он оставил на платной стоянке. Был конец июня, солнышко давно уже встало и нагрело от души всё вокруг. Ожидался жаркий денёк – как раз для купания в речке.
- Мы буквально за час управимся с котлом и поедем загорать, - возбуждённо планировал Валера, умело ведя машину в сплошном автомобильном потоке.
На одном из перекрёстков муж неожиданно притормозил.
- Подкинем Натали с сыном, - сказал, обернувшись к нам с Тошкой, сидевшим позади него, - она, наверное, к матери направляется.
В салон машины впорхнула улыбающаяся Натали – по её сияющему виду нетрудно было догадаться об их с Валерой предварительной договорённости о встрече на этом перекрёстке. В тонкой абрикосовой кофточке и светлых облегающих брючках выглядела она просто супер – ну вся из себя утренняя свежесть: розовые щёчки, длинные локоны... Что-то среднее между Клаудией Шифер и Николь Кидман. Только глаза карие.
Мне пришлось подвинуться поближе к дверце и взять Тошку на колени, чтобы освободить место для толстенького восьмилетнего сынка Натали с такими же, как у неё, красивыми раскосыми очами.
Мальчик, усевшись между нами, по-хозяйски опёрся своими пухлыми ручками о края спинок передних сидений и по-свойски, на равных, принялся болтать с мужчинами, вмешиваясь в их разговор, как взрослый. Своему сыну я бы не позволила так вести себя: считаю, ребёнок не должен вмешиваться в разговоры взрослых, когда его не спрашивают.
- Вы про хлеб говорите? А меня бабушка заставляет покупать хлеб с ядом, -вклинился он в очередной раз в разговор мужчин.
- Не с ядом, - хихикнув, поправила сына Натали, - а с йодом. Он и в магазине хлеб с ядом просил – умора!
У очередного поворота натолкнулись на затор машин, пришлось остановиться. Неожиданно сын Натали громко заявил:
- А мои мамка с папкой разводятся.
Сидевший спереди рядом с Валерой Андрей, повернулся и сочувствующе произнёс:
- Ты переживаешь?
- Не-а! – скривился парнишка. – Он мамку бьёт и меня по затылку…
- Так трудно ведь без отца будет! – не унимался Андрей.
- А у меня скоро дядя Валера будет папкой. Ты же не будешь меня бить, дядя Валера?
Муж мой чуть не поперхнулся. В машине стало тревожно и тихо. Лишь постукивал глухо двигатель.
- С какой это стати? – нашёлся, наконец, что ответить ошарашенный Валера.
- Ты же женишься на мамке, - непосредственно отозвался мальчик, - я же видел вас позавчера ночью голыми, а бабушка сказала, если мужчина с женщиной голыми спят, должны пожениться.
И снова в машине все замерли. Вдруг напряжённую тишину прорезал звонкий Тошкин голосок:
- Папа не будет бить тебя, Костик. Он никого никогда не бьёт. Но только он не может быть твоим папой, он – мой папа! – пухлые губки моего сына слегка задрожали.
Валера, в растерянности тупо смотревший до этого на сына Натали, перевёл глаза на Тошку и нервно передёрнул плечами. Несмотря на смуглость, видно было, как лицо его сначала побледнело, а потом пошло красными пятнами.
- Да, я твой отец, Антоша, и больше ничей! – твёрдо выдавил из себя он, каждое слово выделив короткими паузами, а затем, бросив на меня извиняющий взгляд, обратился к Натали раздражённо: - Наталья, уйми своего бестолкового недоумка, вздумал тут ерунду сочинять!