- Я не выгораживаю свою дочь, - призналась бабушка, - она скверно поступила с твоим отцом, а главное, с тобой, оставив тебя у него. Думала, оставляет временно, оказалось, почти на всю жизнь…Послезавтра они приезжают.
- С моим братом или сестрой? – спросила я осевшим вдруг голосом и затаила дыхание – почему-то во мне шевельнулась непонятная ревность.
- С американским мужем. Твоя мама так никого и не родила. Пыталась, но всё неудачно. Наверно, судьба её наказала.
Позже, уже после ужина, когда Тошка посапывал в одной из комнат, а дедушка крепко спал в другой, мы разговаривали с бабушкой до полуночи.
Всё в жизни моей матери оказалось не так банально и просто, как мне говорили родственники отца. Она страстно влюбилась в американского молодого учёного, приехавшего в дедушкин исследовательский институт по своей научной работе. Дедушка их и познакомил.
Перед отъездом на родину американец неожиданно сообщил ей, что помолвлен с дочерью друзей родителей и не знает, как теперь ему поступить. Он не может нарушить слово, но и страстно любит её. Это разбило моей матери, тогда молоденькой восемнадцатилетней девчонке, сердце. Американец уехал и не позвонил, как обещал. Через две недели позвонила его мать, которая сообщила отцу моей матери о предстоящей женитьбе сына.
- С тех пор Людмилу словно подменили. – Бабушка тяжело вздохнула, видно, переживала заново. – Стала неуправляемой, забросила учёбу в мединституте, начала пропадать вечерами. Где-то познакомилась с твоим отцом – он учился тогда в академии. Когда узнал о беременности Людмилы, как честный человек - да и любил он её - твой отец предложил ей выйти за него замуж. А она сначала ни в какую! На мои уговоры заявила: «Лучше одной, чем с нелюбимым».
- Она его ни капельки не любила? – Голос мой дрогнул от жалости к моему гордому отцу.
- Кто её знает, спать-то спала с ним, значит, что-то чувствовала, - сказала бабушка, похоже, больше из сочувствия ко мне.
Мы сидели за кухонным столом, на котором лежали открытые, не раз уже перелистанные нами фотоальбомы. Фотоснимки смотрелись как бы окнами в мамино прошлое. А в одном из них – американец, улыбающийся Эдвард Смит. Я где-то читала, что эта фамилия по распространённости в Америке стоит на первом месте, как у нас Смирнов.
Выходит, Эдвард Смит с неизвестно какой-то там учёной степенью – она наверняка у него есть, судя по его настырности, если в Америке, вообще, присуждают степень – обставил моего отца-генерала с красивейшей русской фамилией - Лебедев. А ведь этот Смит самой заурядной наружности – не тянет даже на мизинчик моего красавца отца, а вот надо же, собственнически обнимает мою сияющую счастьем мать на всех их совместных фотографиях.
- Через два года после моего рождения она всё-таки вышла замуж за отца, -выдавила я из себя и бросила испепеляющий взгляд на удачливого янки.
- Да, он её уговорил, только жизнь у них не сладилась с самого начала. Людмила несколько раз уходила от него, он её возвращал. Потом завела она роман с одним офицером. Похоже, и с ним у неё ничего не получилось. Прости, солнышко, что говорю откровенно.
- Да что там, - успокоила я бабушку, - давно уже знаю эту историю, не понимаю только, почему она оставила меня у отца.
- Она по своей молодости верила, что обязательно вернёт тебя: почти у всех пар при разводе дети остаются с матерями. Но твой отец оказался крепким орешком, не отдал... И никакие суды не помогли. Она страдала, и даже был момент – хотела отравиться, её едва спасли.
- И как же она снова встретилась с американцем? – проявила я законное любопытство.
- Эдвард снова приехал в Россию по своим учёным делам. Они и встретились. Оказалось, он не женился. По его словам, не мог забыть Людмилу. А уж о ней и не говорю. Совсем голову потеряла, как увидела его. Опять засветилась, и ничем из неё эту любовь было не выбить. Нам, её родителям, оставалось только смириться.
- И она его сразу простила? – не скрыла удивления.
- Простила? Да она, как к солнцу цветок, безоговорочно к нему потянулась. Такая вот у неё любовь, как болезнь! – бабушка тяжело вздохнула.
Вероятно, услышь эту историю, в которой мне и отцу отводилось «тридесятое» место, лет пять-десять назад, вспылила бы и поссорилась с бабушкой. Теперь же, пройдя через бестолковый свой неудавшийся брак и столкнувшись с любовью неверного мужа к бывшей однокласснице, тоже похожей на болезнь, не испытала ни обиды, ни злости. Напротив, во мне шевельнулось сочувствие. Хотя сама, несомненно, ни из-за какой самой большой любви никогда не бросила бы ребёнка. Он – моя частичка, мы с ним не разделимы.