Ничто уже не могло нас остановить, подобно прорвавшемуся сквозь землю вулкану, который не погасишь, как не забрасывай камнями. Бушующее в нас пламя вырвалось, и мы добровольно кинулись в него, бесстыдно сгорая в невыразимом наслаждении. Все обиды, размолвки и здравые мысли отступили. Осталась одна лишь страсть. Или восторг, безумие, упоение…
Первое, что пришло на ум, когда ушло безрассудное наваждение и восстановилось сознание, - я опять села в ту же лужу. А ещё говорят, в одну и ту же воду нельзя войти дважды. Жизнь меня ничему не учит. Опять отдалась Валере, не заботясь о последствиях. А вдруг забеременею – мы же не предохранялись.
Слёзы ручьём покатились из глаз моих. И никто их не мог остановить, как великий потоп. Моя жизнь пошла под откос: без надёжного мужского плеча, с кучей детишек – я ни за что не верну Таю назад!
Отчаянно зарыдав от жалости к себе, я исступлённо кинулась с кулаками на не вышедшего ещё из блаженного состояния Валеру, растерянно сидящего на полу в чём мать родила – каким-то образом мы успели раздеться донага.
- Как ты мог! Как ты мог! Я же могу забеременеть! – злобно шипела на него. В общем-то, не это привело меня в отчаяние, а то, что не отбивалась от него, что отдалась оглушающему желанию, потеряв в беспамятстве голову, что опять допустила использовать себя. А ещё обиднее всего было осознавать, что физической близости ни с кем, кроме Валеры, не хочу - по всей вероятности, во мне есть аномалия, подобная болезненному бзику Валеры к Натали. И как ни сопротивляюсь, сколько ни отдаляюсь от него, уже совсем казалось, остался он в прошлом, но увидела, и вновь все принципы полетели в тартарары. Это же ненормально! Отец учил меня устанавливать в жизни приоритеты и стремиться к ним, чтобы не шарахаться по жизни, постоянно оглядываясь назад. Почему я не способна, как он, выстраивать главные линии жизни и идти по ним уверенно, не оборачиваясь на прошлые привязанности. Могла бы попытать счастье с Денисом…
Не обращая внимания на мои удары, Валера, прижал меня к себе и ласково принялся вытирать ладонью мои слёзы.
- От такого количества воды «Титанику», чтобы утонуть, и айсберга не надо! Ну, не плачь, моя радость, ты теперь не одна, я всегда буду с тобой, пусть у нас родится хоть сотня детишек.
Неожиданно для себя я мгновенно перестала реветь: слёзами, действительно, горю не поможешь, нужно уехать от Валеры так далеко, чтобы он, когда стукнет ему в голову блажь встречаться со мной, не сумел бы до меня добраться. Могу поехать жить к матери и отцу – я впервые в своих мыслях назвала Эдварда отцом.
- Я уеду с детьми в Штаты, - шмыгнув носом, произнесла мрачно. – Отпусти меня! – И решительно освободилась от объятий.
- Даже и не думай! – испуганно вскинулся Валера, губы его задрожали, а в голосе зазвучала тревога. – Я уже терял вас с Тошкой, больше такого не выдержу! Ни за что не отпущу ни тебя, ни своих детей ни в какие дальние города и страны. Наш развод – это безумие, мы опять поженимся, и вот увидишь – мы будем счастливы!
- Поженимся? – Во мне вновь проснулись гордость и обида, уничтожающим взглядом скользнула по красивому белевшему в полутьме лицу Валеры, хотела съязвить, как он когда-то, - «с какого перепугу мне это делать», но вместо этого холодно выдохнула другое: - Да прежде Екатеринбург станет столицей! Ты опоздал! Я не хочу за тебя замуж! Я уже за тебя выходила… Теперь мы оба свободны, и нет причины снова вступать в навязанный брак!
Вместо того чтобы согласиться со мной, Валера категорично замотал головой и уставился на меня жарким взглядом.
- Тася, выходи за меня, очень прошу! – глухо произнёс он севшим от волнения голосом. – Я люблю тебя, и никто больше мне не нужен, поверь мне! – Болотная зелень в глазах Валеры исчезла, в слабом свете они казались по-цыгански чёрными и сверкающими. – Ты знаешь, когда я вернулся домой и прочёл твою короткую записку, я думал умру… Я понял, что потерял всё самое важное в жизни… Моё увлечение Натали показалось таким мелким и ничтожным.
- Да уж! – усмехнулась я недоверчиво и сказала с сарказмом: - «Титаник» утонул вовсе не от воды, тем более не по вине айсберга, а от элементарного тупого вранья его владельцев, что он безупречен.