- Слова ничего не значат, - с трудом удержавшись, чтобы не вспыхнуть при упоминании имени Натали, возразила: – Я любила тебя.
- Вот-вот любила! - хмыкнул невесело он. – Всегда в прошедшем времени. А я хочу в настоящем, каждый день и каждый час! – В глазах его засверкали жёсткие искорки недовольства. Помолчав несколько мгновений, произнёс резко: - Вместо Глеба теперь Андрей, да? Защиты ты теперь у него ищешь?
Мне бы вскочить и затопать ногами на Валеру, обозвать всяко разно, крикнуть, что грош цена его жалобным излияниям, потому что нет в них правды, а сам он по-прежнему эгоист первой степени, однако, осталась молча сидеть, жалко поджав ноги под себя. Мало того, горючие слёзы предательски побежали из глаз. Валера подполз ко мне на четвереньках и притянул меня к себе, уткнувшись носом в мои волосы, одной рукой прижал к себе, другой успокаивающе стал гладить по спине.
- Прости меня, солнышко, не прав я, - прошептал ласково. – Это я просто-напросто от ревности говорю. Из-за неё становлюсь чудовищем… Если бы ты знала, как мне тяжело было видеть тебя с Денисом, а сегодня вдруг увидел тебя с Андреем… Это правда, что вы с ним вместе были в плену?
- Правда. Но между нами нет ни любви, ни привязанности.
- Он уверен в обратном! – Валера напрягся. – Я ни за что тебя ему не отдам! – вздохнул и, расслабившись, ещё крепче прижал меня к себе. Я уже не вырывалась из его объятий – мне было в них уютно и защищённо. – Я не замечал, что он мне завидует, он был всегда в себе уверенный. Наверное, я действительно толстокожий. Мне казалось, мы искренне привязаны друг к другу. А на самом деле, он вынашивал мысль – как отбить тебя у меня. Мне же говорил, что ты ему не нравишься – капризная генеральская дочка, слишком правильная, инфантильная и зажатая. Я был слеп как курица, дальше носа ничего не видел, ещё ему и рьяно доказывал, что ты совсем не такая, вовсе не капризная, а добрая и весёлая… Я гордился дружбой с Андреем - почти как братья!..
- Да, вы дружили на зависть всем… - попыталась успокоить Валеру, - может, когда-нибудь вернётся ваша дружба, когда глупая блажь в отношении меня у него исчезнет…
- В гробу я видел его дружбу! Неужели, Тася, ты думаешь, я смогу забыть, как он действовал. Подстраивал и подтасовывал. Он мог открыто мне всё рассказать!
- И ты бы подал ему меня на блюдечке с голубой каёмочкой! – съиронизировала я. – А сам бы остался с разлюбезной Натали.
- О, не произноси её имени! Мне кажется, Андрей был с ней в сговоре, иначе как она оказалась сегодня у дверей подъезда именно в тот момент, когда я подошёл к его дому.
- Быть может, они хотели сделать тебе приятный сюрприз?
Я вывернулась из рук Валеры и, пятясь, уткнулась спиной в кресло, тихонько вползла в него и потянулась к пульту, намереваясь включить телевизор, - упоминание Натали действовало как ушат холодной воды. Каждый получает то, что заслуживает. Если Валера мечтал о лживой Натали, пусть с ней и остаётся. Конечно, глупо ревновать бывшего мужа, ведь он свободная личность, но я ничего не могла с собой поделать – всё во мне сжималось от имени соперницы. Валера, встав, спокойно взял у меня из рук пульт и отложил его в сторону.
- Давай выясним всё до конца, - ласково попросил и опустился передо мной на корточки, как перед маленьким ребёнком. Его большие тёплые ладони захватили мои, холодные и дрожащие, и наполнили жаром. – Я не люблю Натали. – Глаза его смотрели в мои твёрдо. – Влечение к ней осталось в прошлом, я даже и не вспоминаю о ней. Да и она никогда не любила меня по-настоящему, только говорила, что любит. – В голосе Валеры не было горечи. – Ты права, слова её ничего не значили. Лишь я ушёл в армию, она выскочила за выгодного человека замуж. А потом вовсе не из-за меня рассталась с мужем, как сказала мне, просто он её выгнал, банальным образом застав в постели с женатым мужчиной - мне это всё её наивный сынок нечаянно выболтал. Любовник отказался принять её, ей пришлось приехать к матери и жить у бабушки. И тут я ей подвернулся со своей юношеской привязанностью. Так что большой любовью ни с её стороны, ни с моей, как я вскоре понял, и не пахло. С её стороны была лишь боязнь остаться у разбитого корыта.
- В Египте, ныряя в «голубую жемчужину», я просила у судьбы, чтобы ты полюбил меня всей душой и всем телом, - неожиданно вырвалось у меня.
- Я просил того же самого. Чтобы ты полюбила меня всей душой! Чтобы стала светом моим, как пел Глеб, помнишь, на дне рождения у Катюхи Горбуновой! – сказал взволнованно Валера и, притянув меня к себе на ковёр, нежно обнял и посадил на колени. – И теперь прошу у судьбы вернуть твою любовь. Я буду за тобой ухаживать, как никогда этого не делал, и ты поймёшь, что серьёзнее намерений, чем мои, не бывает, горячее любви, чем моя, не найдёшь.