К 2003 году Cogmed уже имела первых платежеспособных потребителей в Швеции {49}. Два года спустя второе, более масштабное исследование, проведенное Клингбергом и его коллегами, показало, что тренинги рабочей памяти дали среди детей с СДВГ очень неплохие результаты. В 2006 году исследователи наняли и подготовили четырех психологов для проведения тренингов Cogmed в США и одного такого же специалиста в Швейцарии. К 2010 году этот тренинг предлагали психологи из 25 стран мира всех континентов земного шара; были также опубликованы результаты новых исследований, которые продемонстрировали, что тренинги приносят реальную пользу как детям, так и взрослым с различными когнитивными расстройствами. В том же году случилось еще одно важное происшествие, показавшее, каким масштабным бизнесом могут быть тренинги для мозга, – Cogmed выкупила компания Pearson [7], глобальный лидер образовательного рынка.
«Мы работаем с медицинскими учреждениями и школами по всему миру, обеспечивая тренингом Cogmed всех, у кого есть проблемы с рабочей памятью, – утверждает компания на своем сайте. – Cogmed является лидером в недавно появившейся области когнитивных тренингов, его эффективность подтверждена фактическими данными. Мы можем представить научно обоснованные результаты исследований, которые показывают, что тренинг Cogmed действительно приводит к существенным и долговременным улучшениям концентрации и внимания среди людей с низкими показателями рабочей памяти независимо от возрастной группы. Это делает продукты Cogmed самыми надежными в данном сегменте рынка».
Не кажутся ли вам подобные заявления несколько претенциозными? Я лично поинтересовался об этом у Клингберга, сидя с ним в крошечном переполненном кафе на 23-й Вест-стрит на Манхэттене; ученый приехал в Нью-Йорк, чтобы позже в тот же день выступить с докладом в Колумбийском университете. Услышав этот не слишком приятный вопрос, наверное, в сотый раз, Клингберг, одетый в черную кожаную куртку, тут же помрачнел.
«Ну да, разумеется, – ответил он, пожимая плечами. – Мы начали проводить исследования только в 1999 году. Конечно, вы можете сказать, что наши эксперименты недоскональные, что нам еще лет десять ждать, пока в них примут участие тысячи испытуемых. Это общая проблема всех исследований в области когнитивных тренингов – то, что у нас за плечами нет таких же масштабных результатов, как, например, у фармацевтических компаний. С другой стороны, уже очевидно, что наш продукт абсолютно безопасен. И раз мы разрабатывали и совершенствовали его на протяжении пяти лет, нам следует предоставить людям возможность его попробовать, разве нет?»
Далее Клингберг обратил мое внимание на следующий факт: создатели тренинга вовсе не утверждают, что он улучшает подвижный интеллект; по их мнению, он способен развивать только рабочую память, даже несмотря на то что тесная связь между нею и подвижным интеллектом подтверждена целым рядом исследований.
«Мы раз за разом наблюдаем у прошедших тренинг людей улучшение рабочей памяти и концентрации, в том числе внимательности в повседневной жизни, – сказал он. – Это, понятно, не идеал, но я доволен и такими результатами. Проблемы плохой рабочей памяти и внимания мучают и детей, и взрослых. На данный момент у меня в компании Cogmed нет финансовых интересов. Мое воздействие на нее в основном сводится к тому, чтобы она сохраняла предельную осторожность. И, заметьте, сотрудники Cogmed никогда не делали многообещающих заявлений ни об омоложении мозга, ни об улучшении интеллекта».
Тут я признался Клингбергу, что, хотя и прочел отчеты по всем его исследованиям, мне по-прежнему не совсем понятно, какие именно компьютеризированные развивающие задания входят в тренинг Cogmed.
«Таких заданий 12, – сказал он. – Все – зрительно-пространственные. Роль внимания в функционировании рабочей памяти почти всегда связана с пространственным восприятием. Когда вы обращаете на что-то внимание – даже сейчас на меня, во время разговора в этом кафе, – в нем обязательно присутствует некий пространственный компонент. Например, если сейчас вдруг раздастся какой-то громкий звук, вы, скорее всего, переместите внимание на его источник. Однако в данный момент для вас важно поддерживать пространственный фокус именно на мне. Даже несмотря на то что вы слышите мои слова, визуально-пространственный компонент чрезвычайно важен. Так что, сумев повысить стабильность этого пространственного аспекта, вы начнете лучше справляться с визуально-пространственными заданиями и научитесь сохранять фокус внимания на собеседнике, меньше отвлекаясь на посторонние шумы и звуки».
Однако мне хотелось до конца разобраться в том, какие упражнения предлагает Cogmed, и я договорился о встрече с психологом-клиницистом. Звали ее Николь Гарсиа; она проводила с желающими тренинги всего в нескольких километрах от моего дома в Монтклере. Николь усадила меня за компьютер и предложила сыграть в несколько игр. Психолог подчеркнула, что в Cogmed их называют не играми, а «обучающими заданиями». Но мне они показались очень похожими на компьютерные игрушки.
Я кликнул по первой иконке; игра называлась 3D Grid. На экране появилось нечто напоминающее внутренность куба; я смотрел на него сверху вниз, как через снятый потолок. Каждая из четырех стен и пол куба были разделены на четыре панели. Когда игра началась, некоторые из этих панелей одна за другой начали светиться, а я должен был кликать по ним в той последовательности, в какой они загорались. Далее я открыл вторую игру – Hidden. На экране появилась стандартная клавиатура – такие используются в мобильных телефонах и калькуляторах. Затем клавиатура исчезла, и мужской голос перечислил короткий набор цифр. Когда он закончил, клавиатура появилась снова, и мне следовало набрать на ней названные цифры задом наперед. Третья игра начиналась с изображения круга, на который, словно жемчужины на нитку или кабинки на колесо обозрения, были нанизаны еще девять кружков меньшего размера. Большой круг медленно вращался по часовой стрелке, а маленькие освещались в произвольной последовательности. После завершения вращения мне надо было кликнуть по кружочкам в том же порядке, в котором они загорались.
На первом уровне все игрушки показались мне до смешного простыми, но потом сложность резко возросла: число элементов, которые надо запомнить, увеличилось, равно как и темп игры. И я начал делать ошибку за ошибкой.
«Только выполняя эти задания сам, понимаешь, насколько они трудны, а со временем они становятся очень, очень сложными, – смеясь, сказала доктор Гарсиа. – Я прошла все 25 тренингов Cogmed, так что, можете поверить, хорошо знаю, о чем говорю».
Николь впервые узнала о Cogmed еще в 2004 году, но, по ее словам, прошла специальную переподготовку и включила тренинг в свою лечебно-психологическую программу для детей и взрослых только в 2011-м.
«У меня был один клиент, парень 23 лет, который всю жизнь боролся с СДВГ, – рассказала она мне. – Он сидел на специальных препаратах, и это помогало, но однажды мы достигли точки, когда я почувствовала, что мы уперлись в стену. Пациент еще учился в колледже, и у него к этому времени возникли серьезные проблемы с усвоением материала. Я рассматривала самые разные программы для улучшения концентрации внимания и в конечном счете решила остановиться на Cogmed. Это была надежда. Я подумала, что, вполне вероятно, она распахнет перед моим пациентом двери и он сможет двигаться вперед».
По словам Гарсиа, даже теперь, когда со времени прохождения тренинга минул год, молодой человек продолжает пользоваться его плодами. «Cogmed достали ту часть его мозга, до которой я как психолог не смогла добраться своими беседами и на которую не оказывали нужного воздействия медицинские препараты. После тренинга он впервые за всю учебу не получил за семестр ни одной неудовлетворительной отметки и не бросил ни одного учебного курса».