— Пусть поторопятся, Джо. Скажи им, что Саманта хочет пи-пи, запаса воздуха у нас почти не осталось…
***
— Давай, медленно толкай её сюда. Осторожней, не зацепи за край!
Илья придерживал объёмныый пластиковый бокс спереди, в то время, как Сергей Ерохин подталкивал тот сзади. Они вдвоём протащили барокамеру уже через добрых два десятка узких переборок и даже почти нигде не зацепили её краями. Поблёскивая полукруглой выпуклой крышкой, поворачиваясь то одним то другим боком, камера блестела в свете бортовых ламп. Почему-то сейчас она почти не казалась настолько громоздкой, как тогда, когда была прикреплена к полу в одном из научных отсеков. Тащить в невесомости её было не так сложно, как если бы пришлось это делать на Земле, но всё равно оба космонавта изрядно употели.
— Всё, приехали.
Следующий поворот, и они на месте. Осталось лишь развернуть непослушную конструкцию под определённым углом, чтобы она едва-едва вошла в шлюз.
Здесь их уже ожидали Джохар Мохандас, Паскаль Оберон и Юн Хэй. Впятером у них дело пошло немного быстрей, хотя любую вещь довольно трудно таскать даже в невесомости, если та имеет большую массу.
— Оуэн, Каннингем! Приготовьтесь, скоро ваша очередь. Мы уже затащили камеру в шлюзовой отсек.
Когда переборка за втиснутой капсулой закрылась, и давление стало сравниваться с наружным, все с волнением приготовились встречать таинственную находку на борту.
— Послушайте — продолжал инструктировать американцев Махновский — постарайтесь сделать всё как можно быстрей. Вам придётся затолкать этот цилиндр внутрь и закупорить камеру на герметичный замок. Далее, в штатном порядке ваши скафандры обработает дезинфицирующий раствор, и только после этого вы ступите на борт.
— Вас поняли. Сделаем в лучшем виде.
Но за один раз разместиться в шлюзе двум людям вместе с громоздким боксом оказалось проблематично.
— Вот же гадость! Мы не помещаемся! — раздосадовано бросил в эфир Оуэн. — Даже поодиночке не влезаем!
— Ничего Бен, побудете там ещё немного наедине, запустим вас после того, как примем груз.
— Хорошо, только не забудьте про нас! — недобро пошутила Каннингем.
— Да брось, Саманта — съязвил Паскаль Оберон — разве вам там двоим скучно? А как насчёт фразы, когда за милым хоть на край света? Мне кажется, это как раз такой случай!
— Вернусь, прибью тебя! — не выдержала девушка. Похоже, шутки про их с командиром несуществующие отношения ей уже изрядно надоели.
Дальнейшая процедура перехода прошла без лишнего шума и слов, но поволноваться всё равно немного пришлось.
Когда через несколько минут крышку люка открыли, все разом принялись затаскивать капсулу с помещённым внутрь странным космическим объектом, освобождая место в шлюзе для Оуэна и Каннингем, запаса воздуха у которых оставалось буквально на пару минут.
— Транспортируем бокс на прежнее место. Пусть стоит там, пока не решим, что дальше делать. Бен, Саманта, впускаем вас!
Заработала система дезинфекции, вскоре люк зашипел и открылся. Все спокойно вздохнули, когда американцы благополучно выплыли из шлюза внутрь станции, кто-то стал тут же помогать им расстёгивать шлемы и скафандры.
— Наконец-то дома — вид Оуэна и Каннингем, которых только что освободили от громоздких костюмов, был уставшим и измученным.
— Эй, голубки, похоже, вы не теряли даром времени. Знаешь, Бен, после всего, что там между вами было, ты теперь просто обязан будешь…
— Уймись, Паскаль, ты невыносим! — девушка подняла недобрый взгляд и надумала, было пульнуть во француза чем-нибудь тяжёлым, но решила не рисковать, чтобы не расколошматить чего-нибудь из дорогого оборудования станции. К тому же она безумно устала и чувствовала себя разбитой.
— Чур, я в душ первая — устало произнесла она, когда Оберон, видимо не очень желая попасть под её горячую руку, бегло ретировался прочь из отсека,
— Я не возражаю, дорогуша — Бенджамин Оуэн пожал плечами, и устало улыбнулся — дамы вперёд.
13 декабря 2046 года. Борт 'Станции-2'
В эту ночь сон как-то совсем не шёл к Сергею Ерохину. Он часто просыпался, оглядывался по сторонам, не совсем понимая, где находится. Это было странное ощущение для космонавта, который вот уже третий месяц находится на орбите и вроде бы должен привыкнуть к здешним условиям обитания.
Сергей взглянул в соседнее крыло отсека. Командир экипажа спокойно почивал на его привычном месте, закутавшись в плед. Тусклый свет ламп освещал выход в коридор, за которым простирался такой же полумрак, как и везде в эти часы на станции.
Времени от начала 'ночи' прошло совсем немного, и космонавт вновь постарался заснуть. Но когда в очередной раз пришлось проснуться от тревожного сновидения, Сергей оставил свой спальник, выплыл из отсека, взял полотенце и направился в сторону центрифуги, где располагалась беговая дорожка.
Здесь, в сердце станции можно было ненадолго ощутить нормальную земную гравитацию. Космонавт частенько скучал по ней и всегда, как только выпадала свободная минута, направлялся в спортзал, затем аккуратно перебирался на полотно огромного кольца и совершал пробежку по длинному замкнутому кругу, обычно не ведя подсчёта километражу.
'Как белка в колесе. Мы все здесь, как белки в колесе' — эта мысль постоянно накатывалась в минуты физических занятий, но Сергей не прогонял её прочь, потому что белки были нормальными живыми существами и обитали на Земле. А что ещё нужно космонавту, чтобы не потерять связь с домом, если не размышлять о различных формах жизни, например?
Он пробежал приблизительно двадцать кругов и изрядно запыхался, потому что в сумме это было не так уж мало. Часы показывали почти пять утра, до общего подъёма оставалось ещё несколько часов.
Добравшись до душевой, Сергей стал стягивать с себя вспотевшую лёгкую одежду, чтобы затолкать её в стиральный бокс. Здесь на станции вместо большого количества драгоценной воды для стирки использовался озон и интенсивная обработка паром. После этого одежда пропитывается дезодорирующим аэрозолем и её заново можно было одеть к следующей тренировке.
Плавая в воздухе наполовину оголённым, готовясь зайти под живительные струи воды, Ерохин вдруг услышал некий посторонний звук. Ему показалось, что кто-то периодически ударяет чем-то тупым по одной из перегородок станции, но откуда именно исходит стук, не было понятно.
'Или мне просто показалось, либо это откуда-то из секции С11. А может дальше, там, где начинается ближайшее разветвление на боковые отсеки?'
Он замер и прислушался. Почти минуту не было слышно ничего, и Сергей уже надавил на ручку, открывающую душевой модуль, когда звук повторился.
'Наверное кто-то проснулся и занялся делом, а я всполошился — подумал он, — интересно, кто бы это мог быть в такую рань?'
Однако в душ он всё-таки залез, уж очень хотелось смыть с себя усталость после пробежки. Заснуть он сегодня уже всё равно не сможет, поэтому выяснить, кому там ещё не спится, придётся чуть позже.
Спустя пятнадцать минут, когда чистый и свежий Ерохин покидал душевой бокс, ему на пути встретился взволнованный Махновский.
— Срочно собираем экипаж.
— Что-то случилось?
— Да, эта штуковина из барокамеры — она исчезла, — взволнованно проговорил командир экипажа, подлетая к пульту внутренней связи.
Пока Илья подключал микрофоны и будил персонал, Сергей быстро проплыл в сторону отсека, где располагался прикреплённый к стене пластиковый модуль, который они вчера тягали от шлюза и обратно.
Немного с опаской заглянув под стеклянный купол, космонавт и вправду ничего не обнаружил. Чувство незримой и пока ещё плохо ощутимой опасности слабым, но холодным ветерком дунуло ему в лицо.
— Что за дьявольщина — вслух пробормотал он и вздрогнул, когда в боковом коридоре мелькнул силуэт командира.