— Как вы можете так спокойно сносить такие оскорбления! — повернулась к Флоресту леди Скеллейн.
— Потому что это правда, моя дорогая. Первейшей и самой благородной целью жизни является искусство! А мое личное искусство в особенности. Я могучая колесница, которая мчится сквозь космос, неся свой драгоценный, но очень хрупкий груз. И если кто-то попробует встать у меня на пути, или покуситься на мое существование, или на мой счет в Банке Мирсеи, тот должен быть или сметен, или я его перееду колесами своей колесницы! «Ars gratia artis » — это любимое высказывание поэта Наварта. Вот и вся философия!
— О, Флорест! Я никогда не поверю в такое.
— Пойдемте, леди Скеллейн, нам пора, — сказал Глауен подходя к двери.
— По крайней мере, я поддержала ваш дух! — сказала на прощанье леди Скеллейн Флоресту.
— Это правда, милая леди. Спасибо вам, я умру счастливым.
Ровно в полдень Бодвин Вук вошел в свой кабинет. Не глядя по сторонам, он прошел к своему черному стулу с высокой спинкой и уселся. Наконец, он оглядел все присутствующих в комнате.
— Все присутствуют? Я вижу Кеди, Арлеса и Друсиллу. Вижу Глауена, Айзеля Лаверти, Рьюна Оффоу, а вон и лейтенант Ларк Диффин из милиции. Кого нет? Намура? Рьюн, где Намур?
— Намур что-то капризничает, — сказал Рьюн Оффоу, — Он уверяет, что слишком занят, чтобы посещать наши собрания. Я послал за ним двух сержантов в полной форме, и, если не ошибаюсь, то я слышу, как они его ведут.
Открылась дверь и в комнату вошел Намур.
— А, Намур! — воскликнул Бодвин Вук, — Я очень рад, что ты нашел время зайти к нам! Вполне возможно, что тебе придется кое-что подтвердить или прояснить в нашем расследовании.
— В каком еще расследовании? — спросил Намур, без тени дружелюбия в голосе, — Скорее всего, я ничего не знаю, поэтому прошу меня отпустить, так как сегодня у меня очень много дел.
— Брось, брось, Намур! Ты уж слишком скромничаешь! Широко известно, что ты знаешь все!
— Вовсе нет! Я интересуюсь только тем, что касается непосредственно меня.
Бодвин Вук Только отмахнулся.
— Сегодня твои интересы должны быть подчинены Бюро В, так как оно является органом, следящим за исполнением Законодательства и, естественно, требует от каждого полного сотрудничества.
— На это ваше расследование меня привели насильно, — кисло улыбнулся Намур, — так что нечего ожидать от меня любезностей. Я надеюсь, что как только моя помощь вам больше не потребуется, вы меня отпустите.
— Да, конечно же, — дружески заверил его Бодвин Вук.
Он немного подумал, потом сделал знак Рьюну Оффоу и Айзелю Лаверти. Те подошли к нему и все трое несколько минут о чем-то тихо посовещались. Затем «вепрь» и «горностай» вернулись на свои места.
Бодвин Вук откашлялся.
— Сегодня мы вернемся к одному из самых неприятных событий в нашей жизни, которое некоторые из нас постарались забыть. Мы делаем это из лучших побуждений, которые удовлетворят даже Намура, когда он их услышит. Я имею в виду ужасное убийство Сессили Ведер, которое произошло несколько лет назад на праздновании Парильи. Это дело оставалось нераскрытым и только упорство капитана Глауена Клаттука позволило нам решить эту загадку. Глауен, я попросил бы тебя ознакомить собравшихся с фактами, так как ты лучше меня знаешь все детали этого дела.
— Как будет угодно. Я постараюсь не отвлекаться. Начнем с того, что во время первого расследования мы нашли клочки шерсти грузовике виноделов. Эти были клочки шерсти от костюма Намура или от костюмов первобытных людей, имевшихся в гардеробе труппы. Все костюмы Дерзких Львов были сшиты из другого материала.
— Намур был в состоянии доказать свои передвижения в интересующее нас время. Арлес и Кеди должны были нести патрульную службу около общежития Йипи. Их подписи на листке контроля должны были исключить их из списка подозреваемых. Однако Айзель Лаверти обнаружил, что Арлес отсутствовал на патрулировании. Казалось, что мы определенно нашли убийцу. Арлес признался, что подделал подписи на патрульном листе. Кеди подтвердил, что он покрыл эту подделку на том основании, что они с Арлесом оба относились к Дерзким Львам, а потому он не мог выдать товарища. Арлес признался, что пошел в гардероб труппы и одел там костюм первобытного человека, после чего поспешил на свидание с Друсиллой. А Кеди остался патрулировать в одиночку. Друсилла подтвердила слова Арлеса, но не очень убедительно: на самом деле она была сильно пьяна. И все же, они очевидно посмотрели фантасмагорию и казалось маловероятным, что Арлес откажется от очаровательной компании Друсиллы, чтобы сбегать и совершить это ужасное преступление. Когда я снова проверил записи, то обнаружил Намура, который подошел к «Старому дереву», заглянул под арки и несколько минут с кем-то там разговаривал. Намур, вы помните этот эпизод?
— Нет, такого я утверждать не могу. Это было очень давно, да к тому же я был тогда выпивши.
— А я это очень хорошо помню, — взволнованно сказал Арлес, — Он посмеялся над моим костюмом, который не подходил для Дерзких Львов. Он сказал мне, что я похож на жабу в парике от огородного пугала. Я сказал, что это лучшее, что я мог найти на данный момент, но он меня не больно-то слушал, так как начал любезничать с Друсиллой.
— Правильно, — фыркнул Намур, — Теперь и я припоминаю, все так и было, как говорит Арлес.
— Все это происходит вскоре после окончания фантасмагории, поэтому Арлес, так же как и Намур вычеркивается из списков подозреваемых.
— И что мы имеем? Дерзкие Львы появляются то там, то тут. Кеди храбро марширует в одиночку, патрулируя вдоль забора. Намур, уйдя из «Старого дерева» танцует павану со Спанчеттой, Арлес, надувшись, пьянствует в «Старом дереве». Пока я два месяца сидел в гробнице Заб Зонка, я думал о многом. И вот одна мысль показалась мне тогда интересной и удивительной. Тогда мы внимательно проверили все записи. Когда мы нашли изображение Арлеса, то не стали смотреть дальше. В то время нам казалось, что этого вполне достаточно. Это была первая трещина в расследовании. Мы попытались длинную историю сделать покороче. Но вернувшись на станцию Араминта, я посмотрел записи дальше. Я обнаружил еще одну крадущуюся тень. Она поспешно появляется из-за «Орфея» за несколько минут до полуночи и почти убегает по проспекту Венсей. Он должен успеть на патрулирование до того, как появится смена. Флорест тоже подстегнул мою память, когда вспоминал про свою труппу. Он упомянул, что Кеди сходил с ума по Сессили. Сессили не хотела иметь никакого дела ни с Арлесом, ни с Кеди. А как же быть с патрулем? Мне пришло на память, как Кеди заявил, что он не подчиняется приказам, которые считает дурацкими и бесполезными. Кеди очень высоко себя ставил, он считал себя уникальным и полагал, что обычные правила и законы написаны не для него. Приказ патрулировать вокруг общежития йипи он считал дурацким и бесполезным. Как только Арлес ушел, Кеди тоже решил уйти. Он последовал за Арлесом в гардероб труппы и взял второй костюм первобытного человека, теперь он был свободен! Он беспрепятственно мог идти куда хотел. А больше всего он хотел посчитаться с Сессили, показать ей свою могучую страсть и наказать за невнимание! Идея показалась ему привлекательной и он последовал ей. Это был самый великий момент его жизни.
Глауен сделал паузу. Все искоса поглядывали на Кеди, который сидел с каменным выражением лица.
— Все это очень хорошо, — резко сказал Намур, — я к этому не имею никакого отношения, но где же ваши доказательства?
— Они на видеозаписи, — сказал Глауен, — Он спешит скорее попасть на место патрулирования и здесь допускает ошибку. Мы видим, как он бежит вдоль проспекта Венсей своем костюме первобытного человека, и в том, что это он нет никаких сомнений.
— Это все ложь, — заявил Кеди, — Здесь лживо каждое слово.
— Значит ты ничего из сказанного не признаешь? — поинтересовался Бодвин Вук.
— Я не могу признать ложь.
— И ты до конца находился в патруле?
— Конечно. Глауен всегда ревниво относился ко мне, так как я тот, кто есть, настоящий Вук, в то время, как он какая-то полукровка.