Выбрать главу

Глауен и Шард подошли к своим местам. Двое лакеев сразу же отодвинули их стулья и тут же придвинули обратно, как только прибывшие заняли свои места. Компания возобновила свое прежнее занятие; все стало как прежде, Глауена полностью игнорировали, ему это даже показалось несколько оскорбительным. Как никак, обед был устроен в честь его личного Дня рожденья. Он надменно оглядел сидящих за столом, но никто этого не заметил. В конце концов, может быть, какая-нибудь экстравагантная и великолепная вульгарность и пошла бы ему на пользу?

Но Глауен отбросил эту идею, его не настолько уж сильно волновало отсутствие внимания, да и отца смутило бы такое его поведение. Он начал разглядывать собравшихся: его дяди, тети, братья и сестры разных степеней родства, но все имеющие единого далекого предка. Все были в прекрасных одеждах с модными украшениями и, казалось, наслаждались происходящим. На дамах были платья из яркой материи, украшенные перьями, многие одели свои драгоценности: александриты, изумруды, рубины и бриллианты, топазы и алые турмалины с копий Деукаса, сфанктониты с мертвых звезд и кристаллы Девы, которые добывались в одном-единственном месте Сферы Гаеана.

На мужчинах были пиджаки и брюки контрастных цветов: темно-коричневый и голубой, бордовый и салатный или черный и горчичный. Среди галантной молодежи в ходу были белые туфли, пряжки из серебряной сетки с торчащими для пущего эффекта такими же серебряными зубцами. Среди последних был и Арлес, который сидел рядом со Спанчеттой через шесть мест от Глауена.

Энергичность и живость Спанчетты можно было не упоминать. Точно так же можно бы было ничего не говорить о ее замечательной шевелюре цвета воронова крыла. Расположенные близко к переносице сверкающие глаза только подчеркивали румянец на ее щеках. Сегодня на ней было ярко-красное платье с глубоким вырезом. Спанчетта бросила в сторону Глауена единственный взгляд, затем, легонько фыркнув, отвернулась и больше уже в его сторону не смотрела. С другой стороны рядом со Спанчеттой сидел Миллис, ее кроткий и застенчивый муж, единственной отличительной особенностью которого были большие висячие усы. На данный момент он был озадачен тем, чтобы, прикладываясь к стакану с вином, не замочить свое главное украшение.

Фратано стоял рядом с боковым столиком, предназначенном для Клаттуков, вышедших в отставку, и вежливо разговаривал со своим отцом Дамианом, бывшим Главой Дома, которому теперь было уже за девяносто. Сходство между этими двумя мужчинами было поразительным; оба были худые, бледные, у обоих высокий лоб, длинный нос, верхняя губа и подбородок.

Стол был почти полон. Пока что еще не подошли только Гарстен и Джалулия, дед и бабка Глауена. Лакей налил Глауену и Шарду вина, Зеленый Цоквель и Римбаудию, и то и другое изготовлялось виноделами Дома Клаттуков и на прошлогодней Парильи получило приз. Глауен отпил большой глоток Цоквеля, что удивило и несколько встревожило Шарда.

— Вино крепкое! Чуть больше нужного — и ты захрапишь прямо за столом, опустив волосы в суп.

— Я буду осторожен.

Глауен сел поудобнее и одернул свой новый пиджак, который казался ему слишком тесным, в то время как брюки не только обтягивали его икры, но и врезались в промежность. «Такова плата за модничанье», — подумал он, стараясь заставить себя сидеть спокойно, положа руки на колени. Арлес наклонил голову и высокомерно ему улыбнулся. Минуты тянулись очень медленно. Фратано продолжал беседовать с Дамианом. Гарстен и Джалулия так и не показывались. Глауен вздохнул. Неужели обед никогда не начнется? Он осмотрел стол. Казалось, никогда еще его нервы не были так напряжены, а чувства так обострены! Он принялся изучать лица своих родственников. Все они были незнакомцами. Замечательно! Это было так, словно подняли занавес, пусть даже на короткое мгновение, но при этом открылась правда, которая должна была быть скрытой от посторонних глаз… Глауен вздохнул и поднял глаза к потолку. Излишний и бесполезный жест. Конечно, все это была просто дурость. Он еще раз пригубил вино. Шард не стал делать никаких замечаний.

Разговоры то становились громче, то вдруг почти совершенно стихали, как будто все одновременно умолкали для того, чтобы подобрать нужное слово. Время давно уже перевалило за полдень, Лучи Сирены проникали сквозь высокие окна и, отражаясь от высокого потолка и белых стен, зайчиками играли на скатерти, сверкали на стекле и серебре.

Наконец в зал вошли Гарстен и Джалулия. Они задержались около Глауена, и Гарстен положил ему руку на плечо.

— Сегодня — великое событие, да? Я хорошо помню свое собственное шестнадцатилетие! Сейчас кажется, как давно это было! Но я все равно помню, сколько мне это стоило нервов! Даже несмотря на то, что я был рожден среди сливок общества, я все равно очень боялся, что меня пошлют на другой конец Сферы в какую-нибудь холодную и темную провинцию. Но Безумный пес прокашлял 19, и я был принят в агентство. Мне повезло, да и тебе тоже, да? Иначе и ты бы сейчас склонялся над тарелкой бобов в каком-нибудь холодном отдаленном мире, где вокруг тебя по грязи шлепают разные кровопийцы, воют аборигены, а какие-нибудь орлы опустошают твои стада.

— Что ты несешь какую-то ерунду! — проворчала Джалулия. — Если бы ты вылетел из агентства, то мы бы никогда не встретились и Глауена просто не могло бы здесь быть.

— Я то же самое и говорю! Ну что ж, нам только остается надеяться, что Безумный пес будет к тебе справедлив.

— Я тоже на это надеюсь, — сказал Глауен.

Гарстен и Джалулия прошли на свои места. Фратано подошел к своему стулу, взял бумажку, лежащую у него рядом с тарелкой, прочитал ее, после чего оглядел лица, собравшиеся за столом.

— А, Глауен, вот ты где! Сегодня ты удостоен чести быть принятым в кандидаты! Перед тобой открываются широкие возможности на жизненном пути! Я уверен, что твои прилежание и чувство долга очень скоро приведут тебя к достойной жизни, независимо от того, где будет проходить твоя жизнь, здесь в качестве агента Заповедника, или где-то еще. Я уверен, что тебя ждет хорошая и достойная карьера!

Глауен слушал, чувствуя при этом напряжение во всех, устремленных на Фратано глазах.

— Я не буду сегодня вдаваться в долгие нравоучения, — продолжил Фратано. — Если тебе потребуется помощь или добрый совет, ты всегда можешь сам обратиться ко мне и непременно получишь и то, и другое. Такова моя обязанность по отношению к любому члену Дома Клаттуков, от самого первого до самого последнего.

Ну, а теперь перейдем к главному. Я не вижу смысла в том, чтобы испытывать ваши нервы. У меня здесь лежит твой ИС, — Фратано взял бумажку, откинул голову и посмотрел на нее вдоль своего носа. — Официально объявляю, что твой номер, — он поднял голову и осмотрел внимательные лица вокруг стола, — «24».

Спанчетта сдавленно вскрикнула, но быстро справилась с собой. Арлес сначала удивленно уставился на Глауена, затем посмотрел на свою мать, которая подалась вперед и, нахмурившись, уставилась в свой бокал с вином. Теперь ожидалось, что несколько слов произнесет Глауен. Он поднялся и вежливо поклонился в сторону Фратано. Его голос слегка дрожал, но никто, кроме Шарда, этого не заметил.

— Спасибо за ваши добрые пожелания. Я приложу все свои силы для того, чтобы быть хорошим агентом Заповедника и не уронить честь Дома Клаттуков.

— Ты уже выбрал, где собираешься работать? — спросил Фратано.

— Меня уже приняли в бюро В.

— Достойный выбор! Если мы хотим удержать земли Мармиона свободными от йипи, то нам нужны исполнительные и бдительные патрульные.

На губах лакеев йипи при этих словах Фратано появилась легкая улыбка, но никакой другой реакции не было заметно.

Под взрыв аплодисментов Глауен сел на свое место и лакеи начали подавать обед. Разговор опять вернулся к общим темам, все начали уверять, что ни на одну минуту не верили тем диким слухам, которые ходили в отношении Глауена, и что это с самого начала было полной чепухой. В сторону Спанчетты кидали косые взгляды, но та сначала сидела словно каменная, а потом вдруг, как будто по какому-то таинственному сигналу, оживилась и принялась болтать с четырьмя соседями одновременно.