«А вот лягушка, – продолжал размышлять оператор. – Большая зелёная квакша. Ей видно тоже всё опостылело. Ей также надоело существование в этом кисельном болоте. Она хочет хотя бы простого человеческого общения».
– Привет, лягушка, – уныло произнёс Семён.
– Привет, Семён, – проквакала та в ответ.
« Какая вежливая попалась, – с уважением подумал он. – Как только французы могут их есть?»
– Они нам и слова не дают молвить! – лягушка развела передними лапками и её глаза сделались грустными. – Сразу бац по голове и на разделочную доску!
– Сочувствую, – произнёс Семён.
– Лучшее сочувствие нам это отказ от французской кухни! – безапелляционно заявила квакша.
– Но во всём мире её считают эталоном кулинарии.
– Маленькая перенаселённая планета – ещё не весь мир!
– А ведь точно! – вспомнил Семён. – В шахтёрских посёлках на Марсе предпочитают больше кухню китайскую.
– О! – воскликнула зелёная гостья, приподняв правую лапку в знак одобрения. – Кузнечики, жучки-паучки, тараканы там разные. Уважаю!
Вахтовик поморщился.
– Вообще-то я насекомых как-то не того. Не потребляю.
– А лягушек?
– И лягушек не потребляю. Даже пробовать не хочу.
– А говоришь, что не любишь китайскую кухню!
«А откуда, кстати, на станции взялась лягушка? – возникла у Семёна мысль. – Может, сбежала с последнего джампера? Эти разведчики часто таскают за собой разную мелкую живность, дабы скрасить одиночество в полёте».
– Сейки! – позвал он своего напарника. – Откуда у нас лягушка?
Японец не отозвался. Через открытую дверь из жилого отсека доносились только размеренные звуки шагов. Неутомимый потомок самураев накручивал километры на беговой дорожке. Во время моциона он обычно использовал таблетки наушников, наслаждаясь музыкой рождённой среди цветущих садов сакуры. И, разумеется, ничего иного не слышал.
Семён хотел было совершить над собой насилие, поднявшись с мягкого кресла, чтобы добиться-таки ответа на свой вопрос. Однако, уже собравшись с силами, вдруг заметил, что его зелёная собеседница исчезла. Он потянулся к пульту и пальцами провёл по месту, где она сидела ещё мгновение назад. Пластик панели оказался влажным. Поднёс руку к лицу и ощутил явственный запах ржавого болота.
«Значит, не показалось». От этой мысли сразу как-то полегчало. Раз квакушка не была галлюцинацией, то не стоит беспокоиться за состояние своего разума. На радостях он даже плеснул в стакан немного из дежурной бутылки, что обычно позволял себе только под конец смены. Залпом опрокинув в себя обжигающую горло жидкость, Семён откинулся на спинку кресла, отдавшись внутренним наблюдениям за распространением живительного тепла от желудка и далее по всему телу.
– Простите великодушно, – не громко прозвучало у него за спиной. – Не подскажите, как пройти в Рим?
– Все дороги ведут в Рим! – ответил он.
– Премного благодарен.
– Не за что, – махнул рукой Семён.
Махнул и обернулся, только теперь сообразив, что голос никак не мог принадлежать его товарищу Сейки. Да и зачем тому искать путь в Вечный город? Он ещё успел заметить невысокого коренастого мужчину в сандалиях, с голым торсом и кожаной юбочке, опоясанного коротким широким мечом. Спустя мгновение тот, по-видимому, не встречая никакого сопротивления, вошёл в стену и исчез.
«У всех есть какая-то цель, – с тоской подумал Семен, вернувшись к созерцанию пустых экранов. – Лягушка ищет справедливости, а гладиатор – путь к славе. И только я без всякого смысла болтаюсь в десятке парсеков от дома в этой консервной банке».
– Каково моё предназначение? – спросил он сам себя вслух. – Неужели я пригоден, лишь выслушивать жалобы земноводных и указывать путь к арене бойцам смешанных единоборств? Это ли мой потолок?
– Ты проверил, что там с потолком?
Из жилого отсека выглянул японец очевидно завершивший упражняться в ходьбе. С его шеи на грудь свисало мокрое полотенце.
Чем дольше продолжалась их смена на станции, тем больше Семён завидовал своему напарнику. Философия его народа позволяет человеку гармонизировать внутренний и окружающий миры, научиться достойно переживать трудности и радоваться самым простым вещам. Преодолел Сейки свои ежедневные десять миль на тренажёре, принял душ и почти счастлив. А теперь проглотит кусок жареной рыбы и горстку варёного риса и будет счастлив совершенно!
– Так ты проверил? – повторил японец свой вопрос.
Семён, хоть убей, не помнил ничего связанного с необходимостью какой-либо проверки. Тем более – потолка.