Даже долинецкий раввин со своей близорукостью заметил, что с бородками «колен» случилось чудо, и прямо в синагоге, на глазах у всех, пожелал узнать, в чем тут секрет.
— Шимен и Лейви, я задам вам вопрос, — протяжно задал раввин свой вопрос на мотив «Что отличает»[60], — что ж это у других людей борода на лице растет наружу, а у вас она растет наоборот: снаружи внутрь?..
В том же духе раввину приходилось иметь с ними дело и по будням, когда они являлись с утра в синагогу на йорцайт. Дело было в том, что братья купили где-то в большом городе необыкновенно маленькие тфилн, крохотные, блестящие, с узенькими, как ленточки, ремешками. Долинецкий раввин с великим удивлением смотрел на эти маленькие тфилн, подобных которым он в жизни не видел. Он никак не мог взять в толк, как в этих крошечных тфилн помещаются написанные на пергаменте стихи Торы. Насколько мелкими были тфилн братьев, настолько же пышными были их шевелюры, такие лохматые и кудрявые, что малюсенькие «шел рош» просто терялись в них, проваливаясь как Корей сквозь землю[61]. И долинецкий раввин велел парням либо купить тфилн побольше, либо состричь дикие лохмы или лучше пусть вообще тфилн не накладывают.
Хотя Эстер-Годес, вдова портного, по субботам не стояла в первом ряду в вайбер-шул, а в будние дни вообще не ходила молиться, так как была слишком занята горшками на кухне, она все равно узнала о том, что потребовал раввин от ее сыновей. Люди передали ей каждое его слово, и она чуть было не умерла от стыда.
— Шимен, Лейви, я, не дай Бог, жизни лишусь из-за вас, — сокрушалась она, — сыночки, одумайтесь…
Однако Шимен и Лейви не желали одумываться и делали все, чтобы подразнить раввина и долинецких обывателей. Они распевали на своих субботних сборищах насмешливые песенки о раввине и его полуслепых глазах, высмеивали хазана, шойхета и шамеса, обо всех сплетничали, всем кости перемывали, во все общинные дела вмешивались и по любому поводу высказывались. На одном из таких субботних сборищ, когда солнце было особенно жарким, а пиво особенно холодным, им пришло в голову, что перелицовщики всей оравой должны взять судьбу старого холостяка Фишла Майданикера в свои руки и свести его с невестой на смотринах.
Как всегда, Пелте Козлу поручили организовать сватовство и отвести рыжебородого жениха на смотрины к невесте.
Пелте Козел не был шадхеном. Он был всего-навсего портным, и даже не перелицовщиком, а обычным ремесленником, который шьет одежду для евреев. Но он водился с ватагой перелицовщиков и не пропускал ни одного субботнего сборища в доме Шимена и Лейви. Старше всех собравшихся, с изрядной бородой, женатый, отец многочисленного семейства, мал мала меньше, и к тому же отчаянный бедняк, бедней не бывает, он, однако, любил компанию молодых, ушлых и веселых перелицовщиков, любил смеяться и озорничать с ними, ходить с ними в шинок и там лакомиться гусиными пупками по будням и отдавал последние гроши на их цеховые пирушки. Также и в синагоге он стоял не среди прочих ремесленников, а рядом с перелицовщиками, которые годились ему в сыновья. С ними он болтал во время молитвы, с ними связывал евреям цицес на их талесах, ставил подножки тем, кто выходил читать шмоне-эсре, насыпал детям в ноздри нюхательный табак и рассказывал хедерным мальчикам о том, что происходит между мужчиной и женщиной. Копл-шамес стыдил его за это, никогда не вызывал к Торе, кроме как на Симхас-Тойре, да и то с подростками. А Пелте Козлу только того и надо было: он, сияя от радости, вытворял вместе с мальчишками, укрывшись талесом, всякие глупости. Из-за такого поведения обыватели у него почти ничего не заказывали, хотя о нем говорили, что руки у него золотые. Нередко на него находила дурь, тогда он останавливал швейную машинку посреди работы и, никому ни слова не сказав, бросал на неделю жену и детей.
60
«Что отличает эту ночь от всех ночей» — зачин четырех ритуальных вопросов, входящих в состав Пасхальной Агады. Эти вопросы принято распевать на традиционную мелодию.
61
Библейский персонаж, двоюродный брат Моисея, восставший против него. В наказание за этот бунт был поглощен землею (Чис., 16).