— В деревне здороваться нужно со всеми, — предупредила девушка.
— Даже если человек незнакомый?
— Особенно, если незнакомый, — твердо сказала она. — Теперь запоминайте, что и как говорить. Первое, что вам нужно знать — в пяти километрах отсюда село Водяное, там живут сектанты.
— Кто-кто?
Она сдвинула брови.
— Просто странные люди, живут в общине, и верования у них чудные. Может и вреда от них нет, но в деревне к ним плохо относятся, поэтому так сразу и скажите — к сектантам отношения не имею, и точка.
Антон пожал плечами.
— Дальше, — решительно продолжила она. — Честно говоря, вид у вас подозрительный и можно подумать, что вы турист. Никогда не признавайтесь, что вы турист.
— Но я вовсе не турист… Они-то чем вам помешали?!
Она вздохнула.
— Приезжают, ставят палатки на берегу, и там происходит всякое. Там женщины. Играют на гитарах, поют песни. Не дай бог, Зинаида Михайловна заподозрит, что вы из этих.
— Что же делать?!
— Можно сказать, что вы дачник, — подумала она вслух. — Хотя дачников тоже не любят.
— Поют? Играют на гитаре? — предположил он.
— Хуже, — произнесла она, и твердо сжала губы. — Есть такие, что напиваются, купаются голыми, а потом бегают по деревне. Позорят нас, в общем. Хотя есть и нормальные дачники, приличные. Копают огород, некоторые даже держат корову, гусей…
— Мне что, придется корову заводить?!
Надежда помолчала, очевидно, переваривая эту мысль.
— Нет, — наконец, сказала она. — Вы даже не представляете, сколько стоит корова и сколько с ней хлопот. Мы поступим по-другому. Нужно просто рассказать правду.
Глава 4
Визит в библиотеку
Все жизненно важные точки в Велесово были расположены вокруг автобусной остановки, где ожидали ближайшего рейса несколько теток с баулами. Сельсовет, пара магазинов, летнее кафе, и еще непонятный ларек, от которого шел специфический запах.
— Керосиновая лавка, — прочитал вывеску Антон. — Я думал, они остались в прошлом веке… Кому сейчас нужен керосин? Для керосиновой лампы, что ли?
— А самолеты? — возразила Надежда. — Они же летают на керосине!
Он не нашелся, что ответить на этот довод. И вправду, если в деревню случайно залетит какой-нибудь белоснежный лайнер, ему всегда будет, где заправиться.
Дорожка перед входом в библиотеку оказалась чисто выметена, а вокруг устроен цветник, заботливо огражденный белеными половинками кирпича. Антон подозревал, что библиотеки сейчас вышли из моды и подрастеряли былую славу, но, как любому читающему человеку, ему было отрадно видеть, что очаг культуры поддерживается в рабочем состоянии.
Надежда повернулась к нему:
— Лучше, если говорить буду я. Но если спросят, отвечайте кратко, без подробностей. О подробностях я позабочусь.
В библиотеке, как и полагается респектабельному хранилищу знаний, было тихо. Единственное, что смутило Антона, так это неожиданные здесь запахи сдобы, солений, копченых колбас и прочей вкусной и здоровой пищи. Дразнящие ароматы бродили между книжными стеллажами и стойками «Книжные новинки» и «Библиотечка родного края», некстати напомнив о том, что вот уже вторые сутки в его желудок не попадало ничего существенней печенья и колы.
Отдельный стол был уставлен кастрюльками и судочками с разнообразной снедью. Высилась горкой сваренная в мундире растрескавшаяся картошка. Свернутая кольцами, румянилась толстая домашняя колбаса. Пронзительный острый дух шел от миски с соленьями, где среди пупырчатых огурцов и сочащихся соком помидоров желтели дольки чеснока и горели огнем стручки красного перца.
С портрета на стене чернокудрый Гоголь иронически поглядывал на это деревенское изобилие, мило улыбаясь улыбкой Джоконды. Лев Толстой с раздвоенной бородой выглядел потрясенным, словно говоря — ну вы и нашли где жрать! И только писатель Чехов казался бесстрастным, высокомерно поблескивая стеклышком пенсне.
За столом расположилась крупная женщина, в лице которой было что-то бульдожье. Женщина меланхолически поедала холодец, доставая его ложкой из банки. На голове у библиотекарши высился шиньон необычной формы и размера, напоминающий свернувшуюся в позу лотоса гигантскую выхухоль.
— Сама, значит, пришла, — мрачно произнесла выхухоль.
— Ага, Зинаида Михайловна, — отозвалась Надежда. В голосе ее зазвучали подобострастные нотки.
— Вот и славно. Выводы, значит, сделала.