- Друзья! - наконец, ошеломленно произнес Уссольцев после детального осмотра всех секретов, которые Антону удалось обнаружить. - Право же, мне потребуется некоторое время, чтобы все осознать и переработать новую информацию. Но уже сейчас могу вас заверить со всей авторитетом конспирографической науки, которую я представляю - то, что вы рассказали, превосходит мои самые смелые предположения! Я не сомневаюсь, что здесь, на этом месте, мы стоим перед разгадкой чудовищной тайны, которая прольет свет на историю самого непостижимого сообщества в мире.
Он вцепился в свою бородку и раздирал ее пятерней так отчаянно, что Антону уже чудился треск выдираемых волосков.
- Я бесконечно благодарен за то, что вы приняли меня в свой узкий круг, кхм.. посвященных, - забормотал он, косясь в сторону Богини. - Может быть, происходящее здесь с точки зрения законности не совсем... идеально. Поверьте, мой возраст позволяет мне смотреть на эти вещи шире. Я человек пожилой, и боюсь, ничего удивительного в моей жизни уже не случится. Год-другой, и меня выбросят из отдела на пенсию, как истлевший мордовский лапоть из этнографической коллекции!.. Но я не желаю прогибаться, - он торжественно постучал тростью. - Я еще годен, так сказать, к строевой службе! В исследовательском смысле, конечно. Поэтому всем сердцем я с вами!
Он сделал паузу.
- Но позвольте быть с вами абсолютно честным. Я на сто процентов уверен, что под нами и вправду находится потайная цитадель гермесиан. На это указывает множество неоспоримых фактов. Нет сомнений, что найденный вами механизм и устройство телеграфной связи имеют отношение к цитадели. Это так характерно для гермесиан, которые преклонялись перед техническим прогрессом и обожествляли научное знание. Но, при всем уважении к вашей гипотезе...
- То есть вы не верите, что код из книги работает? - хмуро спросил Антон.
- Минуточку! - почти зарычал тот. - Не сомневаюсь, что посредством некоего шифра открывается вход в цитадель. Это соотносится со всем, что я знаю о гермесианах и их методах. Тайнопись и маскировка так же присущи гермесианам, как, например, рыбам свойственно иметь чешую. Только благодаря сложнейшей, непробиваемой системе защиты братству удалось просуществовать столетия. Но вы полагаете, что способны проникнуть в цитадель гермесиан с помощью нескольких слов, пусть даже набранных азбукой Морзе? Смехотворно... Если шифр и существует, то он гораздо сложнее, чем мы можем себе представить. Кроме того, с чего вы взяли, что таблица символов, которую вы применяете, верна для того времени?
- А какой она еще может быть? - тупо спросил он.
Музейный сотрудник иронически склонил голову и вперился в него черными стеклами.
- Молодой человек! Ваша ошибка состоит в том, что вы считаете морзянку двухсимвольной - точка и тире. Так и есть, однако на самом деле это усовершенствованный код, который появился позднее. Изначальная же азбука Сэмюэля Морзе имела целых три символа - точка, тире, и долгое тире, которые соответствовали посылкам трёх разных длительностей. Кроме того, были и другие отличия. В связи с этим я склонен подозревать, что все это время вместо шифра вы передавали бессмысленный набор букв, абракадабру...
Это был удар.
Вежливо-учтивый тон Уссольцева не помешал Антону почувствовать себя так, словно его ткнули лицом в лужу.
Ну вот скажите, откуда ему знать эти подробности? Едва вспыхнув, его раздражение обратилось на того, из-за которого и заварилась эта каша. Этот Феликс, он что, идиот? Если ему так уж хотелось, чтобы его нашли, то мог бы и предупредить о том, какой код использовать. Дать хоть крошечную подсказку... Хотя с другой стороны, после точных указаний секрет перестанет быть таковым. Нужно честно признать, что в ошибке виноват он сам, и только он. Понадеялся на школьные знания, дурак...
- А если достать исходную таблицу? И попробовать заново?..
- Я мог бы в этом помочь, - согласился историк. - Но разумеется, мне потребуется время, может быть, день-два. Но прошу заметить! Даже если мы возьмем за основу для шифра первоначальный код Морзе, ничто не обещает нам безусловного успеха.
Антон замолчал. Ни дня, ни тем более двух, у них не было.
- Что же делать? - влез иностранец. - Получается, у нас вовсе нет способа проникнуть в крепость?
Поневоле Антон вынужден был отметить, что рыжий как-то сжился с ролью заложника. Понемногу иностранец перестал роптать и жаловаться на судьбу, и даже приобрел несколько умиротворенный вид, а полученная царапина от пули его, похоже, уже не беспокоила. Впрочем, этой ночью со всеми ними произошла метаморфоза. Со всеми, кроме Надежды, которая оставалась молчаливой и отстраненной. Из заложников они превратились если не в друзей, то в каких-то чуть ли не сподвижников, связанных общим делом. Единственное, что портило эту картину доброго согласия - девчонка, не сводящая с них глаз и не выпускающая из рук пистолет...