Тем не менее он добросовестно пролистал остальные тетради, задерживая взгляд на отмеченных местах, с каждой страницей все более убеждаясь, что вся эта информация не несет для него ровно никакого смысла. С таким же успехом он мог читать в оригинале средневековую китайскую прозу. Пожалуй, больше всего эти записи походили на подробные конспекты лекций по органической химии продвинутого уровня, скорее всего, спецкурса профильного вуза.
Последняя из тетрадей отличалась от остальных. Десятки страниц были густо заполнены отрывочными специфическими сведениями по анатомии или морфологии растений. Повсюду бросались в глаза устрашающие термины вроде соматических мутаций, эпидерм, мезофилл, ксилем и флоэм. Самой понятной фразой, которая встретилась Антону, была: «Рыхло упакованные клетки нижнего, губчатого слоя придают губчатой ткани большую поверхность благодаря развитой системе межклетников, сообщающихся друг с другом и с устьицами.»
Пролистав толстую тетрадь до конца и, не встретив практически ни одного человечески-понятного слова, на самой последней странице он с удивлением прочитал выведенные крупными буквами знакомые слова:
Ключ к Нижнему миру в восьми именах: Гермес Величайший, Зевс Титаноборец, Аполлон Сребролукий, Посейдон Гиппий, Гера Волоокая, Афродита Пенорожденная, Персефона Подземная, Дионис Благосоветный.
Буквы неряшливо прыгали вверх и вниз, некоторые были обведены по нескольку раз. Тот, кто писал эти строки, явно торопился.
- Ну? - жадно спросила Графиня. - Теперь убедился? Есть там рецепт, как из свеклы шмаль гнать?
- Да уж, - после минутного ступора высказался он. - Кажется, рецептов здесь хоть отбавляй. Тут главное, разобраться с ингредиентами...
- Вот, - удовлетворенно сказала она. - Нынче любую дурь изготовить можно, если рецепт есть. Небось Лохматый забыл свои книжки впопыхах. Найди мне его, а с рецептами и разговор с серьезными людьми пойдет другой. А чтобы дело шло веселей, дам тебе надежную помощницу. Тем более, что ты с ней уже познакомился...
- С бандиткой этой вашей? Ну уж нет, спасибо, - покачал он головой. - Вообще говоря, вы правы. Кажется, что я знаю, что произошло с Велесовым.
Графиня вперила в него пронзительный взгляд.
- Продолжай...
- Точнее, я пока не понимаю, как он исчез. Но я догадываюсь, куда. И наверное, я вынужден разобраться в этой истории. Но уж точно не для того, чтобы вам угодить...
- Да что тебе нужно? - с досадой спросила она. - Чего ты ломаешься?
- Как бы вам сказать, - он вздохнул и помялся. - Просто вы, как бы это выразиться... воплощение зла.
- Воплощение... чего? - удивилась она. - Какого такого зла?
- Обычного, наверное...
Графиня замолчала, строго глядя на него поверх очков, и вдруг громко расхохоталась, вздернув острый подбородок. Пока она смеялась, Антон хмуро ждал.
- Насмешил ты меня, старую, насмешил, - призналась она, сняв очки и вытирая мизинцем выступившие слезы на глазах. - Это в каком же месте у меня располагается это твое зло?
Она протянула ему сухую ладонь и принялась загибать пальцы.
- По всем понятиям мне с тобой дел никаких иметь не положено. Ты - терпила. Будешь путаться под ногами, то можно струну на шею повесить, и никто мне за это не предъявит, потому что по сути ты грязь под ногтями. А я с тобой вежливо разговариваю, как с равным себе. Почему? Потому что добрая.
- Понятно, - сказал Антон.
- Захочу, и мои орлы из тебя отбивную по-карски сделают и вдобавок поджарят. После этой кулинарии ты все мои желания исполнять будешь, как золотая рыбка. Почему у тебя руки-ноги до сих пор на месте? Потому что душа у меня добрая.
- Об этом я тоже думал, - признался он.
- Или вот, говорят, у тебя подружка местная появилась. Хорошая девочка, деревенская, работящая. А ну как мои орлы с ней поработают? Как же ей в огороде картошку копать, например, без пальцев-то? Знаю, трудно это. Поэтому вхожу в положение. Потому что добрая...
Их разделял только стол. Ничто не мешало ему протянуть руку и ухватить ее за волосы и шмякнуть это доброе лицо по столешнице, чтобы хрустнули очки. Наверное, женщина что-то такое почуяла, потому что внезапно отшатнулась и в глазах ее блеснуло недоумение.
Где-то снаружи взревел двигатель и они услышали звук, напоминающий раскат грома с неприятным металлическим лязгом, будто слон наступил на ржавое корыто. Кажется, стены дома слегка содрогнулись. Затем рев двигателя стих, но вскоре послышался треск, словно на крышу посыпались бильярдные шары. Зазвенело разбитое стекло.