Примаков хмуро посмотрел на Марка, но письмо не взял.
— Я знаю, — ответил он. — Я тогда проснулся не от огня. Я услышал, что кто-то ходит вокруг дома, и уловил запах керосина. А потом кто-то чиркнул спичкой. С испуга я переместился на улицу и побежал к соседям. А мог ведь спасти их. Просто переместить в безопасное место.
— Нет, не мог! — жестко оборвал его Марк. — Дети плохо контролируют способности. Дети вообще ничего не могут в таких ситуация — ни людские, ни наши. Кто-то убил твою семью и еще пятнадцать человек на складе. И я даже догадываюсь кто.
— Он не мог, он мелким был, — упрямо заявил Примаков.
— Зато его мамаша могла. Обманутые женщины способны на любую подлость, — отрезал Марк. — А он убил сто тридцать три человека. Среди них и дети и молодая девочка, которая никому ничего плохого не сделала, и кормильцы семьи! Ты, кого покрываешь?! Он-то сущностью пользовался, свернет тебе шею, при удобном случае и глазом не моргнет!
— Не свернул же раньше, — отвернулся от Марка Примаков.
— Потому что думал, что вы одни такие красивые. А вы не одни. И поверь, ваша сила по сравнению с моей — это просто пшик! Сергей Николаевич, он же будет дальше убивать, если его не остановить. Как ты не понимаешь? Чего боишься? Что мы тебя убьем? А есть за что?
— Нет, — просто отвечал Примаков.
— Нет. И я так считаю. Ты мужик нормальный, вон как меня обманул, когда я к тебе домой прыгнул. Ты ведь хотел, чтобы мы тебя нашли, правда?
— Хотел, — не стал отпираться Примаков. — Хотел, а потом испугался.
— Не надо нас бояться. Мы тебе не враги. Мы помочь хотим. Хотим, чтобы те, кто сотворил такое с твоей семьей и со всеми Озерками понесли наказание.
Марк откинулся на спинку стула и стал ждать, что ему ответит этот упрямец. Примаков крепко задумался, а потом поднял глаза на Марка:
— А что с ними будет?
— Для людей людские тюрьмы. Для акудзин своя есть. Там нет людей и питать сущность он не сможет. Это пытка для тех, кто привык питаться эмоциями людей. Смертной казни за убийство даже такого количества людей не предусмотрено.
Примаков повертел в руках кружку, и, не поднимая головы, произнес то, что от него хотели услышать уже давно:
— Николай Щербаков и Зинаида Щербакова. Озерная двадцать три.
— Черт возьми... — прошептал Марк и бросился в коридор.
— Ты чего его одного оставил?! — воскликнул Иван.
— Баба Зина и Николай. Это они, — выпалил Марк.
Кирилл с Иваном переглянулись и ту же испарились.
Марк глубоко вдохнул. Дело за малым — привезти сволочей в отдел и допросить хоть словами, хоть дедовскими методами Константинова.
Глава 22
— Что тут у вас? — спросил Марк, заходя во двор к Зинаиде Никитичне Щербаковой.
— Никого, — ответил Кирилл. — Ворон помчал в местный отдел поднимать всех на уши. Я доложил Константинову, обещал прислать ребят. А ты где Примакова оставил?
— В допросной и оставил, — отмахнулся Марк. — Этот не сбежит.
— Уверен? — спросил Кирилл.
— Зуб даю. Примаков ни при чем и бежать ему некуда, — заявил Марк без тени сомнения.
Через пару минут к ним присоединились Богданов и Лежаков, и еще парочка коллег. Мужчины быстро вынесли хлипкую деревянную дверь и начали обыск в доме. Кирилла же заинтересовал гараж.
Они с Марком вошли в темное запыленное помещение, заваленное запчастями от мотоцикла, инструментами и рыболовными снастями. Кирилл кивнул Марку на люк в полу и, переключившись на сущность, отбросил тяжелую дощатую крышку.
Они заглянули в открывшуюся дыру, куда вела железная лестница и переглянулись.
— Там должен включаться свет, — сказал Кирилл и огляделся.
— Или не должен, — почесал подбородок Марк, потянулся к сущности и лихо спустился вниз.
Сущность позволила ему видеть в темноте, и он осмотрелся. В погребе не было ничего кроме бетонных стен и железных цепей, вбитых в одну из них напротив входа. Однако монохромность зрения позволила Марку заметить темный прямоугольник слева, будто кто-то нарисовал на бетоне дверь.
— Что там? Фонарик нужен? — раздался сверху голос Кирилла.
— Кувалда нужна, — ответил Марк.
— Зачем? — удивился Кирилл.