— Не может быть! — сказала она сама себе, а перед глазами стояло изображение нервной ткани Гиши, показанное вифером. Нервной ткани, из-за изношенности которой прохождение сигнала в ней было чудовищно замедлено.
Внезапно Бим насторожился, шагнул в сторону пандуса, ощутимо натянув поводок. Татьяна с удивлением взглянула на него. Вытянувшись в струну, пёс смотрел вдаль, его верхняя губа чуть приподнялась, обнажив зубы.
— Что там? — удивлённо спросила Татьяна. — Что, Бимка?
Собака переступила с лапы на лапу, пригнула голову к полу и издала низкое рычание. Татьяна растерянно огляделась. Заметила розовую кляксу тампа зависшую над пандусом. Больше в шассе никого не было.
— Да что такое! — воскликнула она, таща Бима за поводок прочь с того места к узкой лестнице, ведущей на шасс. — Там? Наверху?
Крепко держась за поручень, она поднялась по лестнице. Собаку пришлось оставить внизу. Пандус здесь достигал предела высоты в несколько метров над уровнем пола, а по крутой «технологической» лестнице Бим не забрался бы. Татьяна ступила на ребристое покрытие пола и с опаской глянула вниз. А когда подняла глаза, увидела Ларрила. Он стоял в конце пандуса, протягивая к ней руки.
Затопило жаркой радостью сердце. Она, не задумываясь, бросилась к нему, ведь подсознательно именно его, а вовсе не узел Би-2, искала в запутанных коридорах станции.
— Я слушал земную музыку! — неожиданно сказал Ларрил. — И больше всего мне понравился Моцарт. Вольфганг Амадей.
Татьяна резко затормозила, остановившись в десятке метров от проангела. И осознала, что уже какое-то время Бим, стоя под пандусом, заливается яростным, визгливым лаем.
— Что? — растерянно спросила она.
Голову будто сжало клещами. Зрение лишь на миг ухудшилось, а затем глаза вновь обрели способность видеть и подмечать детали. С лицом Ларрила было что-то не так... оно колыхалось...
Татьяна Викторовна попятилась назад. Проангел медленно двинулся следом. В его поступи сквозила какая-то мрачная решимость.
С тонким писком Шуня пронёсся над ним и исчез за дверями коридора, в который вёл пандус.
— Лу-Танни, ты любишь Моцарта? — произнёс Ларрил.
Его лицо поплыло, превращаясь в страшную, незнакомую маску.
Татьяна развернулась — лестница вниз, в шасс, была совсем близко — и побежала туда, спиной ощущая настигавшее её движение неизвестного существа. В том, что это был не командор, она больше не сомневалась.
— Лу-Танни, — гудело и завывало сзади.
Она невольно оглянулась, зацепилась каблуком за ступеньку и... полетела вниз. Полёт был короток. Не сравнить с тем, который она испытала на Юмбе, упав с пресловутого чёртового пальца в Дымное море. Но, как и тогда, секунды растянулись в минуты. Падая, Татьяна ясно видела, как без следа истаивает ставший совсем неузнаваемым образ, как белой кометой проносится по пандусу огромное тело, швыряет себя через леер ограждения, чтобы приземлиться за долю секунды до Татьяниной встречи с полом, и принять её на себя, смягчив удар.
Мгновение после падения оба потрясённо смотрели друг на друга — женщина с Земли и ту с Майрами. А затем Ту-Роп очень осторожно отлепил Татьяну от себя и, не выпуская из рук, кряхтя поднялся с пола.
— Зачем вы здесь падаете, Лу-Танни? — изумлённо спросил он.
— Что вы тут делаете, Ту-Роп? — не менее изумлённо поинтересовалась она.
Подбежавший Бим, тонко скуля, ткнулся хозяйке в колени. Татьяна, ощутившая, что ноги дрожат и подгибаются, села прямо на пол и, притянув к себе горячее собачье тело, поцеловала пса между ушами. Её затрясло.
Ту нахмурился. Как давеча у Бима, из-под его верхней губы показались острые клыки.
— Что тут происходит, доктор? Вы сейчас такого же цвета, как тогда, в Лазарете, после нападения бегунка!
— Вы ничего не заметили на пандусе? — Татьяна несколько раз зажмурилась до боли. — Нет? Не видели Ларрила? Или НЕ Ларрила?
— Майрами! — воскликнул ту и, подхватив её на руки, быстрым шагом направился в сторону выхода из шасса.
— Поставьте меня! — возмутилась она.
Ту перекинул её целиком на одну руку, активировал туммер.
— Ту-Ганн, направляюсь к вам... упала... ведёт себя странно...
Отчаянно верещавший Шуня спикировал хозяйке на шею, принялся ползать по щекам, ощупывая и гладя своими ниточками, мешая слушать то, что ту говорил Ту-Роп.
Татьяна прикрыла возбуждённого тампа ладонью и вдруг вспомнила, как он метнулся в ту сторону, откуда появился Ту-Роп. И сердце сжалось любовью и благодарностью к маленькому розовому шарику. Словно ощутив волну эмоций, Шуня затих под теплом хозяйской руки, обхватив её щупальцами.