Слушая ту, Татьяна Викторовна никак не могла отделаться от ощущения, что он говорит не о живых такаях или проангелах, а о примерах из обучающих программ. А когда Ту-Ганн упомянул «хитрости природы» она чуть было не ляпнула про кристалиновые стержни в основе костей самих ту, но вовремя опомнилась.
Продолжая разглагольствовать о различии в физиологиях рас с таким видом, словно обсуждался набор продуктов на завтрак, штатный врач станции провёл её по операционным, большинство из которых пустовали. Лишь в двух Икринках спали лечебным сном пациенты, подключённые к ним.
— Конечно, случаи бывают всякие, — рассказывал бежевый ту. — Случайности, нелепости. Кто-то кого-то не понял, кто-то шёл и споткнулся, кто-то выскочил в запретный сектор без ти-рейтера или наелся пищи нехарактерного для него цветового спектра. Бывают случаи болезней, завезённых издалека — для таких пациентов есть нижний уровень, который я покажу вам, когда вы освоитесь здесь. Проходная способность нашей клиники — до пятидесяти существ в день. Но редко когда бывает больше двадцати. Однако если, скажем, на станции случится пандемия, нам придётся туго, и Майрами не поможет!
Ту-Ганн неожиданно замолчал и искоса посмотрел на Татьяну.
— На вашей планете случались повальные эпидемии? — спросил он.
— Да, — ответила она. — И до сих пор случаются. Правда, они скорее неприятны, чем смертельны. И наносят больший вред экономике, нежели всему остальному. Есть и опасные заболевания, существующие и до сих пор не в научных лабораториях, а в отдалённых уголках цивилизации.
— Чего только не встретишь в этих отдалённых уголках, — буркнул Ту-Роп у них за спиной.
Ту-Ганн согласно покачал головой и вновь посмотрел на Татьяну Викторовну:
— Желаете поработать со мной в паре? Один из моих пациентов, юмбаи, направлялся в свой сектор через неосвещённую часть шасса и упал в технологический люк. Сложносочетанные переломы пяти щупалец из десяти. Кости мы собрали, но потребуется две-три процедуры нейротерапии, чтобы боли и ограничение движения не беспокоили его в будущем.
— Когда? — коротко спросила Татьяна.
За собственный опыт она не волновалась. Анатомию и физиологию юмбаи ей довелось изучать на практике, да и с переломами щупалец она уже имела дело. А нейротерапия, хотя и была скрупулезной процедурой, требующей от врача полного сосредоточения, удавалась Татьяне хорошо.
— Приходите завтра, как проснётесь. Если не будет ничего срочного — как появитесь, так и проведем процедуру. Я бы предложил вам заняться этим сегодня, — Ту-Ганн усмехнулся, — но командор Ларрил настоятельно просил меня не нагружать вас сегодня. Так же я знаю, что он пытался освободить вечер... Но удалось ли ему это, для меня неведомо!
Татьяна Викторовна почувствовала, что краснеет. Вместе с жаром вспыхнувших щек пришло негодование — на себя и этого бежевого наглеца, который вроде бы ничего такого не сказал. Вот уж не думала, что придётся столкнуться с подобными пересудами! Конечно, она — свободный человек, может делать, что хочет, и никому не обязана давать отчёт о своих действиях, а Ларрил...
Следуя за продолжившим экскурсию Ту-Ганном, Татьяна всерьёз задумалась о проангеле. Что она знала о нём? О его семье? О жизни на Райе, которую он покинул, едва достигнув совершеннолетия? Он много рассказывал ей о родном мире и его обычаях — и ничего о доме. Была ли у него близкая анга? И... насколько близкая? Что вообще такое пресловутое Притяжение, которым он называл свои чувства к Татьяне? Возникает ли оно только с одной возлюбленной и навсегда, или с разными и от случая к случаю?
Пылающие щёки становились для Татьяны физически невыносимым ощущением. Она схватила бежевого ту за шерсть, свисающую с локтя, и остановив, выпалила:
— Я готова провести нейротерапию сейчас же, Ту-Ганн!
Уголок рта ту пополз в ухмылке, обнажая клыки.
— Вы уверены? — уточнил он.
Татьяна кивнула по-военному чётко. Про себя она уже начала повторять особенности юмбайской анатомии, представляя пресловутые щупальца в разрезе — на проводимых ей многочисленных виртуальных операциях. Усиленная дрессура мозга привела к тому, что щёки, наконец, перестали гореть.
Ту-Ганн кивком отпустил ассистенток и проводил Татьяну в одну из операционных, приказав Ту-Ропу остаться за дверью. Тот потоптался расстроено, сообщил что-то в туммер и завалился прямо на ограждение пандуса. Недаром материал показался Татьяне мягким — бортик тут же трансформировался в удобный «диван», на котором патрульный ту раскинулся со всеми возможными удобствами.