А что если продавщица?..
- Добрый де-е-ень! - я влетел в магазин с громким криком, чем переполошил женщину.
- Чего? - спросила она, глядя под ноги.
Здесь было темно. И я не мог различить, есть ли на ее лице тень или нет. В глубине души я уже поверил в то, что она стала прежней, и ликовал.
- А можете включить свет?
- Зачем?
- Ну на секунду. Пожалуйста.
Угрюмая продавщица постояла несколько мгновений, затем пожала плечами и щелкнула выключателем. Загорелись лампы. Тени разбежались прочь. Все, кроме одной.
- Блин...
- Все?
- Да, спасибо.
Внутри все оборвалось. Я так надеялся... Впрочем, никто не заставлял меня принимать эту версию за истину. РАВНО КАК И НИКТО НЕ ЗАПРЕЩАЛ НАДЕЯТЬСЯ НА ЛУЧШЕЕ.
Вздохнул.
- Можно мне лимонад?
Продавщица кивнула на холодильник за моей спиной.
- Бери.
Я схватил баночку и протянул деньги. Женщина взяла их с отрешенным видом. Я выпил газировку тремя большими глотками, словно хотел потушить боль досады. Желудок и голову пронзило отрезвляюще ломким холодом. Мне нужна была минута, чтобы подождать, когда ледяной напиток уляжется в животе. Но продавщица расценила иначе.
- Да ставь.
Я посмотрел на нее. Пустые глаза. Будто нарисованные.
- Что? Не расслышал.
Так могут смотреть только незрячие.
- Ставь. Или бросай. Как хочешь.
Или те, кто уставился, но ничего не замечает.
- Вы о чем?
Продавщица коротким кивком указала на банку в моей руке.
- А... - меня внезапно затошнило. - Так на улице же урна.
- Смотри сам.
На этом разговор закончился. Продавщица стояла, опустив руки, и напоминала выключенного робота. ВИНТИКА.
- Всего доброго, - сказал я и поспешил выйти.
А на пороге столкнулся с Людмилой Сергеевной.
- Ой, здравствуйте!
Тетя Лены улыбнулась.
- Здравствуй, Саш. А я за какао вот. Кончилось.
Я вспомнил, что забыл зайти к ней на чаепитие. Как она говорила - "графские развалины"? Ох, как же так...
- Видать, совсем заболтались с Мишкой, да? - добродушно сказала Людмила Сергеевна, ничуть не показывая обиды.
ЕСЛИ БЫ.
- Как-то да... Вы уж простите, пожалуйста.
- Да ничего, Саш. Я же понимаю все - друзья, разговоры... Сами такими были.
- А скажите, можно сегодня прийти?
- Конечно! Буду только рада!
- Тогда до встречи!
Обрадованный, я припустил бегом. За что я любил Людмилу Сергеевну, так это за чувство такта. В любой ситуации, даже когда она складывалась не в твою пользу, Людмила Сергеевна обязательно помогала и находила выход, чтобы ты не чувствовал себя виноватым.
Тина дома не оказалось. Зато во дворе появилось кое-что новое - блестящий на солнце каркас из оцинкованного металла. Высотой под два метра, узкий, немного нескладный, как будто дядя Володя делал его по своему образу и подобию. Голова у будущего робота отсутствовала. Неживое создание стояло и ждало, бездушно и абсолютно нейтрально.
Ну точно продавщица из магазина.
В гараже стучали молотком. Вовнутрь тянулись несколько проводов, словно змеи-шпионы. Дверь была приоткрыта. Я нарочито громко чихнул. Звуки прекратились, а спустя мгновение в проеме показался дядя Володя - взрослая версия Тина, разве что на лице недельная щетина да в красных глазах застывшее озеро смертной тоски, появившееся со дня смерти супруги.
И несмотря на это, папа Миши улыбнулся мне. По-настоящему, чтобы морщинки вокруг глаз. Его одежду прикрывал толстый фартук. Мы поздоровались. Дядя Володя протянул мне руку. Я любил здороваться с ним - рукопожатие у него было крепкое, мощное, и я старался сжать его ладонь так же крепко. Это было чем-то вроде обмена уважением. Нельзя показать, что я уважаю папу Миши меньше, чем он меня.
- Ну ты даешь, Санек! - захохотал дядя Володя, потирая ладонь. - Еще год, и ты мне руку сломаешь!
Я улыбнулся и пожал плечами.
- Мишка рассказывал, что вы робота готовите. Это ведь он? - я указал на бросающий блики каркас.
- Он, родимый! Вот сейчас голову ему ваяю. Хочешь посмотреть?
- Я бы, дядь Володь, с удовольствием, но лучше увидеть сразу готовую работу, чтобы восхититься от и до!
Папа Миши понимающе кивнул. Его непокорная грива, усыпанная металлической стружкой и кусочками изоленты, подпрыгнула.
- Поверь, восхищения тебе не хватит так или иначе! Думаешь, зря я, что ли, такой чокнутый?
Дядя Володя и вправду выглядел одержимым. Но его одержимость не была слепой, он не витал в облаках, а прямо шел к своей мечте. Вот так просто одна смерть смогла перекроить все до неузнаваемости. Сознание дяди Володи заполонили электронные поделки. Он хотел создать робота, который смог бы обучаться и становиться умнее. Это была его мечта. И это страшило. Мечта служила ему бегством. Только тяжело было смотреть в эти воспаленные глаза с темными кругами и раннюю седину. Смерть жены дядя Володя переживал очень трудно. Винтик стал его плотом, не дающим потонуть в беспробудном горе. Тем ценнее для меня было видеть улыбку и неизменно хорошее настроение, с которыми дядя Володя встречал меня. И я знал этого человека только таким, потому что когда был не в духе, он предпочитал сидеть взаперти и не показываться.
- А вы, дядь Володь, ничего по ночам не слышите?
- Слышу, - серьезно сказал он. Я насторожился. - Мишкин храп.
Дядя Володя рассмеялся. Мне же было не до смеха.
- И все?
- Пожалуй. А что я, по-твоему, должен услышать?
- Может, электрички...
- Не-е-е, не ходят они.
- Вдруг расписание поменяли? - нашелся я.
Пожалуйста, пусть это будет так.
Дядя Володя помотал головой.
- Мне бы сообщили. У меня друг работает на железной дороге и все рассказывает. - ПОМНЮ. - Как думаешь, кто уведомляет Дымчатую о малейших изменениях?
ДОГАДЫВАЮСЬ.
Тут он меня уел.
- А то мне кажется, что кто-то по ночам ездит...
- Вряд ли, Сань. Последний поезд у нас отходит в двадцать три сорок пять. Может, прошел дежурный какой?
- Каждую ночь?
- А ты уверен, что каждую?
Я кивнул.
- Ну не знаю. А точно не сон?
- Точно.
- Я спрошу у товарища. Может, сам выйду к путям как-нибудь. - Он сглотнул, его щека дернулась. - Все равно не спится.
- О, хорошо. Будет здорово! Ой, дядь Володь, так вы же, получается, знаете про железную дорогу все?
- А то.
- Хм... А у вас случайно нет расписания электричек до Сосновки и обратно.
- Есть, конечно. А тебе зачем, если не секрет?
Я замялся.
- Да просто... Ну, чтоб было, что ли...
Дядя Володя сощурился и поскреб бороду. На губах появилась улыбка.
- А Ленка где, кстати? - спросил он, и тут я понял, что угодил в ловушку. Чувствуя, как краснею, ответил:
- Кхм... Ну, в Сосновке.
- А, ну ясно, - дядя Володя улыбнулся еще шире и больше ничего не сказал.
Мы зашли в дом распечатать график движения и еще немного перебросились парой фраз. Я видел, что запал дяди Володи угас, тоска начинала брать верх, и поспешил распрощаться.
Мишка был на заводе. Он распиливал трубу со множеством отверстий, прикрыв глаза своими смешными очками. Пол был завален сточенными сверлами, саморезами и магнитом, на который налипло целое облако металлической стружки. Я вспомнил волосы дяди Володи. Там бы тоже не помешало пройтись магнитом.
- Кто сегодня? - не поднимая головы, спросил Тин.
- На удивление, никого. А ты все пыхтишь над своей дрезиной?
- Велодрезиной! - он не уставал исправлять меня, а мне же нравилось нарочно говорить неправильно. - Погоди, я приведу ее в чувство.
- Я тут кое-что заметил.
Мишка продолжал пилить трубу.
- Это связано с теневиками!
Он тотчас оторвался от своего занятия и уставился на меня очками-консервами.