Авария выявила всю гниль, что скрывалась под красивой маской.
— Сын, тебе тетя Саша выписала лекарство? Купил? Если спина болит, продиктуй, я сама сбегаю, — беспокойный голос мамы разбудил, когда город погрузился в вечер, сверкающий рекламными огнями.
— Нет, мам. Не надо. Я схожу, — запустив руку в коротко стриженые волосы, Леонид озадаченно почесал голову. Откуда она знает, что его вызывали на осмотр? — Мам, это ты Александру Михайловну попросила?
— Что ты, Лёнечка. Ой, батюшки, у меня молоко убежало! — заторопилась мама, хотя рядом с ней чей-то голос произнес: — С вас тридцать четыре шестьдесят.
Сотовый телефон погас, погрузив комнату в темноту.
Почему, выйдя за сигаретами, он отправился на улицу Петипа, Леонид не смог бы объяснить даже самому себе.
Сначала он успокаивал себя тем, что просто решил пройтись вдоль Набережной, размяться и подышать свежим воздухом, и чисто случайно свернул в ту сторону, где улица пересекается с Петипа. Потом поймал себя на мысли, что шагает на раз-два-три, раз-два-три, как когда-то считал, разучивая вальс для выпускного вечера в школе.
Петипа была многолюдна. Молоденькие девушки, женщины, мужчины, люди пожилого возраста двигались вдоль улицы, пропадая то в одних, то в других распахнутых дверях, откуда звучала разная по стилю музыка. Яркие вывески зазывали посетить танцевальные клубы любителей фламенко, классического бального танца и даже танца живота. Взгляд Леонида привлекла горящая огнями реклама пилонного танца, на которой полураздетая красотка обхватила ногами шест и зазывно прогнула спину.
— Боже, ну где же вы ходите! — Леонида тронули за рукав рубашки. — Сколько можно вас ждать! Уже началось!
Изящная, но сильная женская рука перехватила его ладонь и потянула в темный зев клуба, над которым светился призыв: «Милонга в каждом сердце!»
Он хотел было сказать, что рыжеволосая девушка (все, что он успел рассмотреть) ошиблась, но покоренный ее напором, пошел следом. За черными тяжелыми занавесями, закрывающими вход, обнаружился танцпол, едва подсвеченный редкими лампами. Несколько танцовщиц танго, отбрасывая длинные тени, застыли в ожидании, когда музыканты, тонущие в сигаретном дыму, возьмут первые аккорды, а тангерос, испросив разрешения настойчивым взглядом, двинуться к своим партнершам навстречу.
Чарующие звуки аргентинского танго ошеломили, прошлись живой волной по коже, смычковые своим слаженным пением больно тронули нервные окончания, а протяжные ноты, выдаваемые бандонеоном, заставили задержать дыхание. В районе сердца сладостно защемило и эхом отдалось в животе.
Но еще больше Леонида поразило свободное поведение незнакомки: она встала к нему лицом, стукнула носками остроносых туфелек по его мокасинам, заставляя слегка поменять положение ног, потом вложила в его ладонь кончики длинных пальцев. Вторую руку примостила где-то в районе его лопаток, тесно прижавшись к обтянутой темной рубашкой груди.
Девушка все так быстро проделала, что Леонид на мгновение ощутил себя куклой, которой вертят, как хотят.
— Я предпочитаю, чтобы рука кавалера делала глубокий обхват! — Незнакомка повертелась, и его рука, послушная желанию девушки, змеей обвила ее талию. Рыжая подалась вперед настолько близко, что Леонид почувствовал все выпуклости и впадины ее тела.
Пары, подчиняясь ритму аргентинского танго, одновременно двинулись к центру танцпола.
— Боже, вы так и будете стоять столбом или все-таки сделаете пару длинных.
— Что?
— Ну же! Вы забыли? Шаги длинные и короткие! — Рыжая подняла лицо, и он увидел мерцающие, словно звезды на ночном небе, глаза. Леонид даже пожалел, что сейчас девушка поймет, что подцепила у входа не того. Она явно ошиблась — не он должен стоять перед ней и выполнять правильные шаги.
Однако незнакомка опять поразила, нисколько не удивившись его физиономии. Она заговорила на английском, кивая для большей убедительности в такт головой, словно Леонид обязан постичь магию ее слов и сделать все правильно: — Long-long, shot-shot-long, shot-shot-long!
Да, она достигла цели, загипнотизировала. Только Лёня не вникал в смысл произносимого, а заворожено смотрел на ее губы, прося небеса, чтобы цепочка слов «длинно-коротко-коротко» никогда не заканчивалась.
Он даже не сразу заметил, что девушка попыталась вывернуться из кольца его рук. «Врешь! Не уйдешь!» — в каком-то пьяном кураже захотелось крикнуть ему на весь зал.