Ну ничего, уж я-то быстренько ему их обратно закатаю.
— Тот самый.
— Ты знаешь, какое будет подспорье твоей карьере, если он возьмётся за курируемый тобой рекламный проект? Он же отказывает всем крупнейшим агенствам!
— И нашему откажет, можешь даже не сомневаться! — уверенно ответила я и добавила для убедительности: — И гонорар запросит просто огромнейший. Это он с виду котик, а на самом деле ужасный человек! И агент его злобная, одинокая и неудовлетворённая мегера, которая таких вот «приглашателей», как ты, сожрёт и не подавится.
— Уверена?
— Точно тебе говорю! — несколько кивков головой вроде бы убедили его в правдивости моих слов, и пришлось снова заскочить в туалет — на этот раз, чтобы не сорваться на дикий смех.
Знала ли я, скольким агентствам он отказал? Пффф, конечно же! Угадайте-ка, кто именно последние три года выполняет функцию агента того самого фотографа Иванова?
И дело тут было вовсе не в жадности и не в моём желании досадить конкурентам. А только лишь в том, что на фоне депрессии после расставания Тёмка вообще то собирался забросить фотографию, то пытался браться за какие-то абсурдные гламурные съёмки, которые ему предлагали тоннами. У него не выходило поймать прежнюю волну вдохновения и делать что-то такое же живое и цепляющее, как раньше, и это добивало его во многом сильнее, чем внезапно закончившиеся отношения.
Тяжело описать, каких усилий, уловок и недюжинной выдержки мне стоило заставлять его пытаться снова и снова. С помощью безумного количества походов по музеям, где он мог по полчаса зависать перед какой-нибудь картиной, а потом, что ещё страшнее, до конца дня пытаться втолковать мне её суть; спонтанных поездок по направлению ближайшего отправляющегося поезда — символично, что одна из последних подобных привела нас на станцию «Дно»; долгих ночных разговоров о высоком и даже тупеньких просьб вроде «Ой, а сфотографируй меня у этого фонтана», или «Ой, а нарисуй Гертруду, как она спит вверх брюшком», которые он раскусывал ещё на этапе этого «Ой», но всё равно шёл у меня на поводу.
Да я в сексе так отродясь не напрягалась и не изворачивалась, как в те полгода! Зато добилась того, чего хотела: Артём вернулся. Причём не только к фотографии, но и снова начал рисовать после почти пятнадцатилетнего перерыва.
И после этого я действительно сожру и не подавлюсь любым, кто осмелится отвлекать его от настоящего искусства в пользу съёмки сексуально пьющих яблочный сок баб.
Третий акт худшего спектакля этого года был уже совсем невесёлым и вовсю сквозил меланхолией и накопившейся усталостью автора. А как ещё объяснить, что ни место, ни персонажи так и не сменились?
Н: Вот просто подумайте: на моей кухне трое мужчин, каждый из которых имеет на меня какие-то свои планы.
Н: Трое! Сразу!
Н: У всех любовные треугольники, а у меня сексуальный квадрат.
Рита: И как впечатления?
Полина: Чувствуешь себя на вершине у паха?
Полина: Успеха!
Полина: Проклятое Т9!
Рита: Наташа, умоляю тебя, только не комментируй это!
Рита: Я не могу смеяться, у меня ещё шов на животе не зажил!
Н: Вот где-то у паха я и видала такой успех.
Н: Они все что-то от меня хотят!
Рита: А чего хочешь ты?
Н: Вот прямо сейчас — уйти в монастырь.
Н: Или в ближайший торговый центр.
В коридоре меня никто не ждал. Это и к лучшему, потому что моё странное желание — ровно посредине между убивать и плакать — достигло своего апогея и требовало немедленно что-нибудь сделать.
Например, купить новую сумочку, съесть что-нибудь вредное или напиться.
Но стоило мне лишь двинуться в сторону прихожей, как дверь кухни отворилась, и в коридор выскользнул Артём.
— Крольчонок, может нам уйти? — тихо поинтересовался он, кивнув в сторону кухни, откуда доносились всё возрастающие в тональности голоса Антона и Яна.
И в этот-то момент я опомнилась и разозлилась ещё сильнее прежнего, сообразив, что все эти — прости Господи! — мужчины внаглую занимают мою территорию.
А судя по отрывкам доносящихся фраз, они делить меня собрались! Ещё бы жеребьёвку тут устроили, придурки!
— Вон отсюда! Все! — рявкнула я так, что Ян аж подпрыгнул на месте от испуга и тут же стал нервно поправлять свой костюм, будто не расслышал моих слов.
Антон мгновенно замолчал и принял вид этакого интеллигента, просто заглянувшего на чашку обеденного чая и совсем не понимающего, что здесь происходит.
— Так, если ты сейчас не уберёшься отсюда, то я позвоню твоим родителям, — тоном школьного завуча заявила я Яну, — а если ты не уйдёшь, то я изведу тебя на работе, — добавила Антону и, повернувшись в сторону Тёмы, застопорилась на пару мгновений: — А с тобой мы позже поговорим. Всё, на выход!
Иванов ушёл первым, утянув за собой сопротивляющегося всеми конечностями Яна, напоследок ехидно пробурчавшего что-то о том, что вот вместе с ним у меня всегда было хорошее настроение.
— Наташа, всё так по-глупому получилось, — начал Антон — великий стратег — Романович, уже маячивший около двери, но не спешивший ни обуваться, ни надевать на себя куртку. — Может быть, ты отдохнёшь, и мы сходим куда-нибудь сегодня вечером?
— Ну вот скажи честно, чего ты от меня хочешь, а? — этот момент нужно бы запечатлеть в истории, потому что у меня действительно закончились силы злиться.
У меня, у Колесовой Наташи, которая, как Халк, зла и ехидна постоянно.
«Старость, Наташенька», — прокомментировала сей прискорбный факт моя внутренняя саркастиня.
— Ну Наташа, это же очевидно! — мягко заметил Миловидов, придвигаясь ко мне чуть ближе, будто я действительно такая дура, что могла бы этого не заметить. — Я хочу с тобой серьёзных отношений.
— Я подумаю, — ответ мой прозвучал без должного энтузиазма и, сунув Антону в руки его куртку, я ещё раз взглядом указала ему на дверь.
Окей, статистика: как часто люди меняют имя и переезжают жить в другой город, чтобы не разбираться с созданными ими же проблемами?
Комментарий к В-шестых, остановите это немедленно!
Спасибо всем за ожидание, я наконец вернулась в строй))
А у нас остаётся всего одна глава и эпилог! Может быть, два эпилога, или ещё одну зарисовку я выложу уже потом бонусом)
========== В-седьмых, наслаждайтесь моими метаниями! ==========
Послушайте, у людей всегда на всё найдётся какая-нибудь статистика. Это известно четырнадцати процентам населения.
(Гомер Симпсон)
По несвойственной мне обычно наивности я решила, что вот сейчас просто завалюсь на кровать, посплю ещё несколько часов, потом поваляюсь на диване, потом что-нибудь поем и посмотрю… короче, буду делать что угодно, лишь бы не возвращаться к необходимости решать проблемы.
Но стоило двери захлопнуться за мистером «хочу серьёзных отношений», как меня охватил нервный мандраж и голова стала чугунной от переполнивших её мыслей.
Божечки мои, разве можно столько думать? Вот и бабуля всегда говорила, что женщине достаточно одной мысли в час, чтобы не состариться раньше времени.
Ну а я уже от себя добавляла, что мысль о новом комплекте нижнего белья и вовсе можно растянуть на полдня. И приятно, и… ещё раз приятно.
А теперь все мои короткие загогулинки — те самые, что у нормальных людей представляют из себя длинные мозговые извилины — пыхтели и распрямлялись, не в состоянии выдержать напор внезапного самоанализа.
Выход напросился как-то сам собой, и вместо соприкосновения с мягкой и манящей постелькой я плюхнулась на жёсткий кухонный стул с классическим набором для решения личных проблем: блокнот, ручка и ноутбук.
Всё шло не так.
Статистика никак не желала подсказывать мне, сколько шансов выстроить те самые великие и ужасные «серьёзные отношения» с мужчиной, в прошлом ставшим любовником на один раз.