Как ни странно, после этой детской выходки я почувствовала себя капельку счастливой. И наконец-то быстро заснула с мыслями о том, что обо всех остальных проблемах подумаю завтра.
***
Когда наступило завтра, я сразу же поняла — обо всём нужно было думать вчера.
Голова болела так сильно, будто похмелье было у меня, а не у Артёма. Сам он, кстати, продолжал спать сном младенца, ещё и умилительно подложив себе под щёку обе ладошки — никогда прежде не замечала за ним подобного.
Наверное, потому что он всегда спал подо мной, да и поднимался неизменно первым.
«Колесова, ты вообще сбрендила?!» — вопило моё подсознание, стоило лишь вспомнить ход вчерашних мыслей.
Никакой любви мне больше не хотелось. Более того, впервые за очень долгое время на прямой вопрос «Чувствуете ли вы себя счастливым?» я готова была ответить уверенное ДА.
Даже со всеми проблемами, сомнениями, непонятными отношениями с мужчинами, вечным ворчанием недовольной мамы, тяжёлым грузом прошлого за плечами и разбитой какими-то мудаками машиной.
Единственное, что действительно требовало решения — это мой ответ Антону.
На самом деле меня совсем не пугало то, что у него был довольно взрослый ребёнок. После того, как я смогла найти общий язык с занудным и проблемным младшим братом Тёмки, да ещё и отсидеть с ним месяц взаперти, когда мы вместе заболели ветрянкой, меня уже никакими детьми не испугаешь.
Ну и волшебную силу угрозы ремня никто ведь не отменял, так?
Как и волшебную силу «жуй попкорн и смотри трансформеров, пока тётя Наташа отдыхает».
Да и сам Миловидов был — ну только не смейтесь — милым. И я на личном опыте знала, что в постели он тоже хорош.
Но…
Звонок в дверь заставил меня напрячься и насторожиться. Уверена, окажись за порогом Ян, я бы без сожалений и сомнений спустила его с лестницы.
А потом бы пригласила подняться обратно и спустила ещё раз.
Но на меня смотрел не кто иной, как Антон — чёртов жаворонок — Романович. А кроме его медовых глаз, на меня как-то больно уж выжидающе уставились и все алые бутоны роз, букет из которых он с самым счастливым видом сжимал в руках.
Огромный такой букет. Хватило бы раздать по немного всем нуждающимся в новой фотографии для социальных сетей.
Я даже сходу подумала, что нужно бы завтра взять цветы с собой и раздать по две штуки каждой из коллег. Не гвоздики, конечно, но я надеюсь, они и так поймут посыл о том, что в гробу я их всех видела.
— Наташа, а я к тебе! — слегка смущённо сказал Миловидов, протягивая мне увесистый букет.
— Ну хорошо, что не к одному из моих друзей. Хватит с нас уже этих неопределённых ориентаций, — буркнула я себе под нос, неохотно принимая цветы.
— Что?
— Да нет, ничего, — отмахнулась я, размышляя над тем, как бы отправить его восвояси дожидаться моего решения. А потом подумала, что так я в жизни ничего не решу, ведь планирование — вообще не моё. Только импровизация, только хардкор! — Иди на кухню, будем разговаривать.
То ли говорила я слишком громко, то ли судьба решила снова поставить меня в крайне глупую ситуацию, но именно в этот момент из гостиной вывалился растрёпанный, заспанный и растерянный Артём.
— Привет, — неуверенно сказал он и натянуто улыбнулся. Посмотрел на Антона, на меня, на цветы, снова на меня и вернулся взглядом к настолько же потерянному Миловидову. — А я как раз уже ухожу! Вот прямо сейчас! Ой, времени-то уже скооолько, вот это я проспал! — хлопнул он себя по лбу и действительно ломанулся прямиком в коридор.
Несмотря на внешнюю помятость, Иванов был в джинсах и футболке, так что ему не пришлось даже возвращаться в гостиную, чтобы собраться.
Узнала бы бабуля, что мужик после ночи у меня на утро просыпается полностью одетый, сказала бы, что я совсем пропащая.
Ужас как не хотелось разочаровывать бабулю!
— На кухню! — ещё раз строго сказала я, и Антон покорно скрылся из виду, ещё и захватив с собой букет, который я бесцеремонно сунула ему в руки.
Пусть сам такую тяжесть таскает, романтик хренов!
— Крольчоночек, — улыбнулся мне Артём, натягивая на себя куртку, — ты правда клёвая. Надеюсь, у вас всё получится, потому что ты заслуживаешь нормальных отношений. Будь счастлива.
Он чмокнул меня в лоб и быстро улизнул из квартиры, не став дожидаться моего скептического «Ты что, совсем дурак?».
Знаете, у меня две очень разных бабушки.
Первая бабуля ругается матом как портовый грузчик, травит байки про Одессу и любит вспоминать своих четырёх мужей и двадцать семь любовников.
Вторая бабушка цитирует Мандельштама, играет на флейте и до сих пор не разрешает родителям ночевать в одной комнате, когда они гостят у неё в доме.
И лишь в одном они обе всегда были солидарны друг с другом: как же тяжело с мужчинами…
Комментарий к В-седьмых, наслаждайтесь моими метаниями!
Всё, тема пьяных мужчин на диване Наташи раскрыта полностью))
А следующая глава уже последняя!
========== В-восьмых, послушайте, как всё было на самом деле. ==========
Артём.
Ну кто бы мог подумать, что дождаться такси в центре столицы в воскресенье утром окажется настолько сложной задачей.
Нет, на самом деле такси едет ко мне всего четыре или пять минут, но они воспринимаются очень уж долгими, когда стоишь около чужого подъезда и просто чертовски сильно хочешь убраться подальше отсюда, чтобы никому не мешать.
Будто мою кислую мину можно разглядеть или прочувствовать прямо сквозь стены и с высоты третьего этажа.
Вообще-то самое время ощутить себя одиноким рыцарем и непризнанным героем. Пафосные слова на прощание сказал? Сказал! Оперативно свалил, не дожидаясь, пока сами попросят? Свалил!
Но вместо гордости чувствую себя дебилом. Особенно пока приходится торчать под козырьком подъезда, потому что на улице до сих пор моросит дождь, а уже утопленный вчера в луже телефон начинает глючить и заедать от попадания на экран даже самых мелких капель.
Резвый «салярис» с шашечками тормозит напротив меня так резко, что стой я на метр ближе к дороге — оказался бы под бодрящим душем грязной воды.
Ну так-то первые несколько минут с того момента, как я проснулся, вполне выполнили функцию бодрящего душа. И если бы меня сейчас ещё и из лужи окатили, то пришлось бы признать, что никакой я не доблестный рыцарь, а обычный неудачник.
Наспех придуманное для себя утешение трещит по швам, распираемое логикой, но я держусь за него из последних сил.
Голова тоже трещит. Ох, как трещит-то! И так всегда после попойки с Яном, словно к интоксикации алкоголем прибавляется ещё и лёгкая степень отравления его неудовлетворённости жизнью, выбивающей меня из реальности быстрее, чем четыре Хиросимы подряд.
Зато вчера на его фоне я был просто охуительным везунчиком по жизни. Но то было вчера, а сегодня у меня уже совсем другая Хиросима, ужасное похмелье и желание удавиться ремнём безопасности.
Весёлый до безобразия водитель Махмуд душевно подпевает орущей на весь салон «За тебя калым отдам», а я готов отдать собственную почку, чтобы быстрее доехать до дома.
Тем более, судя по самочувствию, скоро мои почки всё равно составят компанию печени и уйдут в отказ.
Словно слыша мои мысли, Махмуд пролетает три светофора подряд на красный и, когда мы приближаемся к четвёртому, я было открываю рот, чтобы об этом сказать, но тут же закрываю его обратно.
Может быть, у человека дальтонизм, а тут я со своими комментариями. Ну некрасиво же как-то получится.
Тем более, что привычная дорога до дома сегодня заняла в два раза меньше времени.
— Хорошего дня, брат! — бросает Махмуд напоследок, и я ещё раз внимательно всматриваюсь в черты его лица перед тем, как вывалиться из такси.
Просто с такими родителями, как у меня, никогда нельзя отрицать возможность внезапно найти себе и пятого, и шестого брата.