Он не знал о такой опасности. Любому угонщику было достаточно одного взгляда на него, чтобы понять: к нему соваться не надо.
Мужчина продолжал смотреть на Ханну с выражением утомленного пренебрежения, а ветер тем временем играл его короткими густыми волосами. Глупый ветер: ничто не могло лишить этого человека невозмутимости.
Он перевел взгляд на огромный живот Ханны и подал ей руку.
- Я сама, - отказалась она, неуклюже закидывая на плечо ремешок сумки и прикидывая, как бы добраться до крыльца и не поскользнуться.
- Вы уверены? - с сарказмом осведомился мужчина. - Дайте мне руку. Я не хочу нести ответственность за то, что позволил женщине в вашем положении упасть на этом катке.
- Спасибо. - Ханна оперлась на его руку, ее сердце снова пропустило удар.
Она ожидала, что его ладонь будет мягкой, однако рука оказалась мозолистой и невероятно сильной. Чувствуя себя неловко, она с грацией новорожденного бегемота сделала шаг и одарила своего спутника нервной улыбкой.
Ответной улыбки не дождалась. Судя по его лицу, она не вызывала у него ни малейшего интереса, и он спешил поскорее довести ее до клиники и расстаться с ней.
К ним присоединился мужчина с зонтиком. Ханна решила, что из двоих главный тот, на чью руку она опирается. Тот же, что с зонтиком, рванул вперед, чтобы закрыть дверцу ее машины. Из внедорожника выскочил третий мужчина и взбежал на крыльцо. Сработал датчик, и двери клиники разъехались.
- Вы самый настоящий герой, - сказала Ханна, взбираясь по скользким ступенькам.
Мужчина с зонтиком тщетно силился закрыть своего патрона от дождя, но тот что-то бросил на арабском и отмахнулся от него.
Они прошли через первые двери, и Ханна, с облегчением выдохнув, когда под ногами почувствовала ковры, выпустила руку своего рыцаря и устремилась вперед. Поравнявшись с регистратурой, она бросила: «Ханна Микс» - и скрылась в дамской комнате, где не раз бывала в свои прошлые визиты.
Несколько минут спустя, ощутив комфорт и успокоение, она попыталась немного поправить свой внешний вид. Дело оказалось гиблым. Из-за шапки тонкие каштановые пряди наэлектризовались и торчали во все стороны, образуя нимб вокруг ее лица с красным от холода носом.
К счастью, подумала Ханна, когда она выйдет из дамской комнаты, ее спасителя в коридоре уже не будет. А вот если бы она снова столкнулась с ним, она бы предложила ему свои услуги по проведению какого-нибудь сложного исследовательского проекта. Проведение исследований - это был ее единственный профессиональный талант, востребованный на рынке, и она его успешно применяла, занимая должность университетского библиотекаря. Интересно, спросила она себя, кто ее рыцарь? И кто те двое других, что были с ним? Похоже, телохранители. Судя по многим признакам, он богат, поэтому неудивительно, что ему нужна защита. Но зачем он пришел в репродуктивную клинику? Чтобы сделать пожертвование?
Ханна посмеялась над собственным предположением и решила больше не думать о незнакомце. Он сам наверняка уже давно забыл о ней. Что тоже неудивительно. В том, что ее легко забыть, она убедилась примерно год назад, когда случайно столкнулась с молодым человеком, который в первый год ее учебы в университете лишил ее девственности. Она окликнула его по имени, и он тупо уставился на нее, пораженный этим. Униженная, она отговорилась тем, что они якобы познакомились на факультетском мероприятии.
Игнорируя душевную боль, навеянную воспоминанием, Ханна натянула на живот толстый коричневый свитер, однако он тут же задрался вверх и открыл на всеобщее обозрение черную майку, заправленную под эластичную вставку джинсов для беременных. Просто класс.
Ханна была не из тех женщин, которые расцветают во время беременности и чей живот кажется аккуратным, размером с мускусную дыню. Нет. Ее живот был размером с мяч для йоги, а попа - с развозной грузовик; грудь уже не умещалась в чашках бюстгальтера. Ее фигура, прежде изящная, с тонкой талией, стала напоминать яйцо. Не добавляли ей привлекательности и туристические ботинки - Ханна не переобулась после того, как заехала к бабушке на кладбище. Эта обувь как нельзя лучше подходила для того, чтобы бродить между надгробиями и читать надписи, но при этом напрочь лишала женщину красивой осанки и грации.
«У тебя девочка, - сказала бы бабушка. - Девочки крадут красоту матери».
Ханна вздохнула, сожалея о том, что бабушка не увидит своего праправнука. Хотя бабуля, сказала она себе, вряд ли одобрила бы тот способ, каким забеременела ее внучка.