КАЗАЧИЙ УКЛАД
Когда на Украине и юге России строились новые оборонительные системы, старые теряли своё значение. Часть служилых казаков, оборонявших их, переселялась на новые места, часть оставалась и переходила на положение государственных крестьян или мелких дворян.
При Елизавете исчезла и категория городовых казаков, за которыми, напомню, со времён Фёдора Алексеевича оставались функции полицейской и пожарной службы, то есть сами-то они никуда не делись, но их переименовали в «городовых солдат». Позже слово «солдат» как-то само собой отпало и осталось только «городовые», то есть полицейские.
Но казачество и пополнялось, вбирая в себя внешние добавки. Одной из них стали стрельцы и пушкари. В дальних гарнизонах петровские реформы их не коснулись, они были нужны, и их не расформировывали. Но и в «регуляр- ство» они не попали.
О них как бы вообще забыли, статус стрельца оказался совершенно неопределённым. А для казаков они были вполне «своими». Служили вместе, делили радости и невзгоды, жили сходным бытом. И они смешивались с казаками.
Пушкин в XIX веке ещё застал на Урале казаков, помнивших о своём стрелецком происхождении. То же самое было в Сибири, на Тереке, в Астрахани. А московских мятежных стрельцов Пётр сослал в низовья Волги, в Чёрный Яр и Красный Яр, и их потомки вошли в Волжское Войско. В 1742 году на Царицынской линии была построена крепость Енотаевск, и возникла община енотаевских казаков, в которую вошли Черноярская и Красноярская команды.
Пополнялось казачество не только русскими. Так, в яицком войске, по данным переписи 1723 года, из 3164 казаков было 70 татар, 3 ногайца, 49 башкир, 34 калмыка. Причём, например, некоему Даши Булатову, владельцу 200 кибиток, так захотелось стать казаком, что он бросил своё имущество и ушёл с семьёй в Яицкий городок.
В 1724 года его сын Дендюк Булатов получил от властей грамоту, разрешающую принимать в яицкое войско калмыков из его владения, и их количество возросло до 684. При Елизавете правительство принялось заигрывать с калмыцким ханом Дондук-Даши и велело всех калмыков, которые пришли к казакам после 1736 года, вернуть хану.
Но яицкое войско заявило, что может выдать только некрещёных. И в улусы были отданы лишь 112, остальные предпочли креститься. А в 1747 году в яицкое войско были зачислены 290 башкир, не пожелавших принять участие в очередном восстании и перешедших к казакам.
Были инородцы и в других войсках. После эвакуации русских войск из Закавказья на Терек бежало много грузин, армян. Некоторые стали казаками, их община возникла в станице Шелковской.
А когда на постоянную русскую службу решила перейти большая группа крещёных калмыков, ее поселили возле Чугуева, в 1749 году объединили со здешней казачьей командой, и был создан Чугуевский казачий полк.
Структуры управления в разных казачьих войсках в XVIII веке заметно отличались.
На Украине после смерти Данилы Апостола пост гетмана снова был упразднён, Анна Иоанновна восстановила Малороссийскую коллегию. Но однажды в Петербург привезли молодого полтавского казака Алексея Разумовского. Он был певчим в церкви, и его заметили из-за уникального голоса. В него влюбилась царевна Елизавета Петровна. И когда взошла на престол, Разумовский стал графом и морганатическим супругом императрицы.
Предприняв поездку на Украину, она благосклонно выслушала желание казаков иметь гетмана и в 1750 году позволила «избрать» его. Избрание, конечно, было формальным, даже заочным, гетманом стал 22-летний брат Алексея Кирилл Разумовский. Человек добрый, великодушный, но казачьими делами он занимался мало, да и вообще жил в Петербурге, где заодно стал президентом Академии наук.
В гетманской столице, которой в то время был город Глухов, неограниченно распоряжалась старшина. А украинские казачьи полки стали полными «вотчинами» полковников, они даже передавали свои посты по наследству.
На Дону войсковые атаманы тоже фактически стали пожизненными, и появились подобия «династий». Сперва правили потомки Фрола Минаева – Максим Фролов, Иван Фролов. С 1738 года войсковым атаманом был высочайшей грамотой назначен Данила Ефремов. А в 1753 году он попросил Елизавету уволить его от атаманства по возрасту и передать этот пост сыну Степану.
Императрица согласилась, но в знак особой милости повелела сыну оставаться в подчинении отца. По сути, наследственными стали и старшины.
Правда, казачья знать так и не стала замкнутой кастой, в её ряды можно было попасть благодаря личной доблести, заслугам (как выдвинулись Денисовы, Платовы, Кутейниковы, Иловайские и др.).
Но когда человек попадал в старшины, его родные получали соответствующие преимущества в службе, у них было больше шансов быть замеченными, получить важное назначение.