Сокращалась и прекращалась государственная поддержка станиц и хуторов. Вместо этого средства и техника направлялись на освоение целины, в Казахстан. Туда же по комсомольским и иным разнарядкам слали молодёжь, лучшие кадры механизаторов, трактористов, шофёров, зоотехников.
Очень много людей было отправлено с Дона, с Кубани, что по сути напоминало массовую депортацию, но как бы «почётную», с музыкой и бравурными лозунгами. Грянула и «вторая коллективизация».
Даже при палаче Сталине колхозникам были оставлены подсобные хозяйства, кое-какая домашняя скотина. А при Хрущеве в 1959 году пленум ЦК запретил иметь приусадебные участки, а личный скот предписывалось «скупить». Были ликвидированы машинно-тракторные станции – от колхозов требовалось выкупить сельхозтехнику у государства.
Итог: скупленный скот передох без кормов, распылённая техника выходила из строя, попав к неспециалистам, в неподходящие условия хранения, а колхозы разорялись, вынужденные за всё платить. Страна опять очутилась на грани голода.
Начавшаяся при Хрущёве и продолженная Брежневым «вторая индустриализация» с задачей «построения материально-технической базы коммунизма» велась, мягко говоря, своеобразно. Российские регионы оставлялись без внимания, а огромные средства вбухивались в развитие Прибалтики, Закавказья, Казахстана, Средней Азии. Тут уж волей-неволей закрадываются подозрения, что уже тогда «силами неведомыми» закладывались основы плана, коему суждено было реализоваться в 1991 году.
Кстати, в это время опять запретили носить казачью форму, а слово «казак» снова изъяли из обихода.
На этот раз двумя «мягкими» методами:
–
соответствующей регулировкой органов печати, системы образования в казачьих областях;
–
перестановками административных, педагогических, культурных кадров (их куда-нибудь на целину, а на их место – «интернационалистов»).
А в совокупности с миграциями и перемешиванием населения результат получился «подходящий». Геноцида, вроде и не было, а «расказачивание» осуществилось.
НЕЛЁГКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ КАЗАЧЕСТВА
Возрождения казачества не ожидал никто. И вдруг оно свершилось. Начало процесса можно датировать 19861987 годами, когда к теме казачества вновь стала обращаться творческая интеллигенция.
Появляются романы В. Семенихина «Новочеркасск», А. Знаменского «Красные дни», Е. Лосева «Миронов», Ж. Бичевская запела казачьи песни (и даже Розенбаум!).
Перемены стали происходить и в сознании людей. В казачьих областях вдруг возрос интерес к своему прошлому. Люди начали разыскивать информацию о предках. Журналисты местных газет – писать первые, ещё робкие заметки по истории казачества. Но процесс шёл не только в казачьих регионах. Общаясь с людьми, казаки начинали выделять «своих». Обменивались теми же роман-газетами, зачитанными до дыр. Люди «вспоминали», что они – казаки!
Правительство к данным явлениям не имело никакого отношения. Наоборот, оно продолжало политику ассимиляции. В 1989 году вышло постановление о переселении в русское Нечерноземье жителей «трудоизбыточных регионов» – Средней Азии, Кавказа.
Прошла и вторая волна реабилитаций «репрессированных народов». И «трудоизбыточных» реабилитированных месхетинцев, чеченцев и т.п. принялись переселять не в вымершие тверские деревушки, а снова в казачьи области! На Дон, на Кубань.
Возрождение не инициировалось и не поддерживалось никакими государственными силами! Но оно шло. Не сверху, а снизу, и не из одного или нескольких центров, а всюду.
В 1989 году стали возникать казачьи общины, землячества, в том числе и в «не казачьих» регионах – ведь в ХХ веке казаков размело по всей стране.
Появились организации московские, санкт-петербургские, мурманские, тверские, псковские и т.п. И наконец, 28-30 июня 1990 года в Москве в клубе завода «Серп и молот» состоялся Учредительный большой круг, на который съехалось 263 делегата от разных организаций, представляющих более 80 тысяч казаков, 450 гостей.
И это событие можно считать точкой отсчёта возрождённого казачества. Прошёл круг с огромным энтузиазмом, был создан Союз казаков России, атаманом которого стал донской казак А. Г. Мартынов.
Начали воссоздаваться казачьи войска. Среди них появились и такие, которые до революции были упразднены – украинское, запорожское, волжское. Возникли и новые войска – калмыцкое, ставропольское, крымское, белорусское. Было создано также центральное войско, объединившее ряд казачьих структур в Центральной России.
Однако изначальное единство, увы, оказалось непрочным. Традиционный патриотизм казаков отнюдь не устраивал силы, ведущие раскачку страны.