— В театре, в кино…
— И все?
Потемкин неуверенно промолчал.
— В разведке, и в нашей службе! Играть, может ты не обязан: это разведчику важно, нам — не особо. Но понимать игру ты обязан. Вот это есть камень краеугольный, в нашей профессии. Тебе важно понять игру и войти, достоверно войти в роль того, кто играет против. Тогда вот ты сможешь и раскрывать их поступки. Поступки! — ты понял? Так просто! Просто некоторые из них квалифицированы как преступления. Есть вопросы?
— Спасибо, нет.
— Все, — протянул подполковник руку, — наше с тобой время вышло!
***
— Как дела? — звонил Сева, — Идут?
— Идут. А ты свечи уже закупил?
— Ну, конечно!
— Шампанское?
— Не издевайся, милая. Это тебе не к лицу.
— Извини, да ты просто улыбки не видишь. А я улыбаюсь, Сева!
— Вот-вот, это дело другое…
— Конечно. Хорошее дело. Но, свечи, смотри — сейчас лето… Ты их не держи в теплом месте — потаят. Может, рано их покупать было?
— Нет, самый раз! Дело в том, что я увидел хорошие. Самые лучшие. Потом вдруг таких не будет, а я так считаю — у нас должны быть лучшие!
— Верно.
— Спасибо. Надеюсь, Людмила, что не потаят. И вот еще…
— И еще ты надеешься, что, — улыбалась Людмила, — что я не раскрыла еще преступления, да?
— Очень сильно надеюсь, Люда!
— Ну, что ж, — не пустые надежды.
— Еще раз спасибо, Люда. Уверен — с тобой не пустые! А вообще, в этой жизни, пустых, — аж по самую шею!
— Не падайте духом, поручик Сева! Наладится все в твоей жизни. Все будет…
— Ну, да, не пройдет и полгода!
***
— Владимир Иванович, — дежурный тревожил по внутренней связи, — Станкевич просит соединить…
— Соединяй!
— Владимир Иванович, Вы мне сказали, «позже», Вы помните?...
— Да..., — вспомнил он, — Людмила…
— Пока ничего, да? По нашему делу?... Есть личность…
— Да, личность есть, установлена. Большего, к сожалению, я не скажу...
— Владимир Иванович, мне, кажется, что есть в этом деле деталь, которую Ваши сотрудники, как-то могли не увидеть…
— Вполне может быть, Людмила. Так что за деталь?
— Я не уверена, только…
— А Вы говорите, дальше — рассудим!
— Мне говорили, что это убили, скорее всего, — свои. Так…
— Скажите, — прервали ее, — по этому факту у Вас информация, или…
— Версия. Это, скорей всего так…
— Версия? — протянули там.
— Говорить? — уточнила Люда.
— Ах, да, — почему бы и нет? Вы же не посторонний нам человек, Людмила.
— Убили, я так полагаю, его не свои. Вы же по отпечаткам установили личность?
— Главным образом, да — это так.
— А свои — отрубили бы кисти.
Она ощутила, что собеседник ее улыбнулся:
— Пари Вы по этому поводу не заключали?
— М-мм… Растерялась Людмила, — Вы знаете, было… Но, то, что я думаю — это же так? Я хотела сказать, обратить внимание… Что-о, оно было спонтанным — убийство, непредусмотренным!
Видимо, с той стороны опешили:
— Люда, знаете, есть человек, на Вас чем-то похожий. Он занят как раз этим делом. Я дам телефон, можете с ним созвониться. Согласны?
— Спасибо, я запишу, — согласилась Люда.
«Чем он похожий?», — подумала Люда, глядя на трубку, припавшую на рычаги аппарата.
«Он тоже любитель», — мог пояснить Евдокимов.
А Люда вздохнула, тронулись губы в улыбке, слегка виноватой, как в детстве. Она ощутила себя человеком разоблаченным. Пари! «А как же иначе? — будь не одна, рассмеялась бы Люда, — С начальником розыска поговорить и не проколоться? Нонсенс! Недооценила…».
Она подошла к окну, посмотрела на мир, и, легко закусивши губку, подумала: «И тем не менее, нераскрываемость все-таки есть. Тоже нонсенс?»
«И Потемкин, -считал Евдокимов, -пари заключил! Хотя бы с самим собой…».
В основе великих поступков бывает невинная легкая мысль. Бывает... Азарт — это, все-таки, легкая мысль. Это потом, если не отступил, если выжал себя человек, обретет она значимость, мудрость и вес. Потом, и причем, далеко не всегда…
***
Потемкин подвел итоги. «Если бы я, — понял он, — радостно сообщил Евдокимову, что, оказывается, из Сибири приезжает, на постоянное жительство брат погибшего, тот бы понял, что я был у матери, что, конечно, работаю. Информация эта — совсем не ерунда. Евдокимов спросил бы дальше: «А что ты по этому поводу думаешь?» Склонил бы к тому, что пришлось выложить версию, несколько версий, которым место в корзине. И сделал бы вывод, который, скорее всего, я вряд ли сумел бы оспорить…».