Может быть, мысли ее и его, совпадали: жаль, все подвластно времени, все истекает… Выпит кофе, и сказано все.
— Ну, что, у нас все наверное, да, Георгий? Скажите, а я могу Вам еще позвонить?
— Можете.
— Спасибо, а Вы?
— Не получится.
— Нет, — возразила Люда, — получится!
Взяв листок, она написала на нем телефонный номер.
***
— Владимир Иванович.
— А, Потемкин, ну заходи! Ну, как? Ты что-то принес, или взять что-то хочешь?
— Угадали.
— Да, в любом случае, угадал!
— Взять хочу.
— Что ж, не факт, что я откажу. Выкладывай. Кстати, скажи, не устал от «Жемчужины»? Или, напротив, ты только крепчаешь?
— Напротив, крепчаю. Владимир Иванович. Я могу получить сведения о пропавших без вести? А именно — в марте этого года, и речь только о женщинах.
— Интересно. Город и область нужны тебе, да?
— Да, именно город и область.
— Проверять самому придется. С людьми говорить. Готов?
— Да, я готов.
— Что ж, давай так: зайди в наш ИЦ* (информационный центр). Знаешь где это? Да, в УВД. Найдешь там оператора Куликову Елену. Скажешь, что я просил, и она поможет. Но, вот что замечу, Потемкин, Жуляк, например, в числе пропавших не значился. Понял, к чему я?
— Да, — помедлил Потемкин, — я понял.
— Но, смотри, Потемкин! — предупредил Евдокимов, — Это уже серьезно!. Присядь, присядь, не спеши, а послушай старшего. Ты начинаешь думать. Сейчас пойдет отработка, проверка версий. «Живая», я так понимаю, не по бумагам. Так вот: без легкомыслия! Наметил — и выполняй, тщательно выполняй. Не перебирай: это — может быть, а это — кажется маловероятным… Нет слова «Кажется» в уголовном розыске! Нет. Запомни! Если «Нет» — ты должен четко знать, — почему это нет! Отсеял одно, бери, в том же духе, другое. И так все сначала, и дальше! Не делай поспешных выводов, как бы ни было там горячо. Тем паче — ко мне бегать с ними! Все понял?
— Да, понял.
— Ну, действуй!
***
В ИЦ, разумеется, не пускали. Серьезное, очень секретное подразделение.
— Попросите сюда Куликову, — сказал Потемкин.
Дежурный взял трубку внутренней связи:
— Лену наверх попросите!
Потемкин изложил суть Лене, ровеснице, лейтенанту милиции.
— Из числа уже найденных не интересует никто?
— Нет. Только те, кто в розыске.
— А возрастной диапазон?
Подумав, Потемкин ответил:
— Все!
— Любви все возрасты покорны? — пошутила Лена.
— Да, — помедлил Потемкин, — именно…
— Я подготовлю, придите завтра.
— Спасибо.
Ей, и Людмиле Станкевич, Потемкин заранее был благодарен. «Женщина, — не сомневался он, — в этой смерти присутствует, точно!». Он сопоставил: «Земля и Небо!» — так непохожи Станкевич и Мац. Тот, если прямо не знал о том, что интересует Потемкина, то с большой долей точности предполагал. Он догадывался, если не знал! Он знал что это, где оно есть или может быть. Потемкин, кожей всей ощущал: это так. Но чувствами можно к стыду апеллировать, а к совести — в розыске это «не катит». Станкевич, — она не права только в том, что не знает личностей. «Но женщина, — от Людмилы к Кириллу перемещался Потемкин, — это невероятно к истине близко!». Мац мог ее знать. Мог даже быть конкурентом. Мог? Если «Нет» — говорил Евдокимов, — ты должен четко знать, — почему это нет!».
Зрение, до сих пор не знакомое, новое, пробуждалось в Потемкине. «Может оно называется, — предполагал он, — «Интуитивное зрение?» Но открывалось оно в сопоставлении той информации, с этой. Значит — с подачи Людмилы Станкевич: «Интуитивное зрение» — не ветерком надувает, основа его — в информации, более-менее близкой к истине! Реальное качество, надо его развивать».
Профессию сыщика, он начинал уже больше любить и ценить, чем любую из всех возможных.
***
«Так, так... — размышлял Потемкин, — Пусть будет Лена права, и все возрасты будут покорны, но женщин старше 55, отложим…». Подборка документальных бумаг, переставала быть просто подборкой. Теперь были две основные группы. Подумав, Потемкин одну из них исключил: «Из оставшихся выделим потенциальных». Параметр был интересным и не простым. Кто они, потенциальные? «Так!» — засучил рукава Потемкин, стараясь в сухих протокольных сведениях, выбрать те, что как-то бы выдавали склонность женщины к сексуальному, скажем так, приключению. Преподавательницы, воспитательницы, женщины дерзких профессий, в его списки все были. «Все могут быть, — говорила Станкевич, — это непредсказуемо». Верно. «Вот были бы характеристики! — пожалел Потемкин. Да тут же заметил, — А разве бы я на них полагался?» Не то! «Вот состав семьи, как-то может отображать склонность женщины к приключениям», — предположил Потемкин. И, почитав внимательно, разделил документы еще на две группы.