…Я тряхнул головой, отгоняя воспоминания прочь, выключил радио и начал собираться. Только сейчас я заметил, что свитер-то мой, оказывается, безнадёжно испорчен! Он весь был заляпан бурыми разводами засохшей крови и чем-то ещё тёмным. Наверное, это от того крепыша в отеле. Я с отвращением бросил свитер в мусорку. Так как другой одежды у меня больше не было, я решил взять что-нибудь из шкафа Сэмми, моего брата, благо мы с ним носили один размер. Пока я переодевался, мне пришло в голову, что у нашей банды должна быть своя опознавательная метка. Красный цвет, цвет крови, подходит в качестве неё как нельзя лучше.
«Хорошо, что Стэбби с нами наверх не поехал! — подумал я. — Если бы ещё и его убили, я бы точно был разбит».
Стэбби, как потом выяснилось, сразу заметил, что едут копы. Не мешкая ни секунды, он живо послал одного из негров в пентхаус, чтобы нас предупредить, однако тот скоро прибежал обратно – весь бледный, с перекошенным от ужаса лицом.
— Стэб, они там все… мёртвые наверху, — запинаясь, пробормотал он. — Перебили…
Бедолага не знал, что мы всего лишь были в отключке из-за усыпительного газа. То-то они со Стэфаном изумились, узнав, что мы живы…
Сегодня, как это часто бывает осенью, было пасмурно, и с неба накрапывал противный холодный дождик. Я накинул на голову кожаную кепку и решил зайти к Педро – настроение было ни к чёрту, и мне хотелось облегчить душу. Педро был для меня идеальным собеседником – хлебнувший много горя за свою бурную жизнь, переживший войну и побег с семьей из Кубы от режима Батисты, он всегда готов был меня выслушать и поддержать. Сегодня у него выходной, так что наверняка он был у себя дома.
И я не ошибся. Дверь мне открыл крепкий, коренастый мужик в потертых трико и чёрной майке. Я сразу обратил внимание, что бороду Педро подравнял, но не стал сбривать, хотя находились некоторые придурки, которые к нему цеплялись из-за этого. Я же, напротив, всегда отговаривал Педро – ему растительность на лице шла, в отличие от меня. Я вот если отращу бороду, сразу стану выглядеть лет на десять старше и страшным, как чёрт. А вот Педро был прямо красавцем со своей бородой.
Из радио, стоящего в глубине квартиры, доносилась мелодия «Полет Валькирий» Вагнера. В ноздри мне сразу ударил аппетитный аромат только что пожаренного мяса, и я почувствовал, что сильно проголодался.
— Здорово, как жизнь-дела? — Педро с добродушной усмешкой поприветствовал меня и, угадывая мои мысли, кивнул на кухню. — Ты вовремя! Я стейки вон только что пожарил, присоединяйся!
Я не отказываться стал и проследовал вместе с ним за стол.
Быстро расправившись с мясом и насытившись, мы с Педро перешли на диван, рядом с которым стояла потёртая тумба и радио, и начали разговор.
— Педро, — я немного помедлил, прежде чем решил обратиться к нему. — Ты уже, наверное, знаешь, что Бакшот…
— Знаю.
— Сколько ещё человек должно умереть, чтобы Судьба наконец насытилась? Сил моих нет! Я не могу больше терять родных и друзей, понимаешь? Не могу!..
— Я понимаю тебя, амиго, — осторожно сказал Педро. — Но тут такая ситуация, что иначе быть не могло. Не ты начал эту войну, а Кингз. Это во-первых. Во-вторых, сам понимаешь – в войне без жертв никогда не обходится. И в третьих – тут такая ситуация, что для тебя нет альтернативы. Либо ты молча терпишь и гарантированно дохнешь, либо встаёшь на защиту себя, семьи, друзей – и получаешь шанс выжить. Даже если что-то не срастётся – по крайней мере, ты погибнешь в бою, отстаивая справедливость и честь.
— Ты прав, чувак. Но думаешь, я справлюсь?
— Справишься! — Педро одобряюще потрепал меня по плечу. — И не такое проходили! Ты не один, Гасто! Много кого этот Кингз заебал, на самом деле. Просто до тебя никто не решался выступить против – все боялись. А теперь, когда ты первый поднял голову, чуваки пойдут за тобой. Щас главное – не спускать всё на тормозах, смекаешь? Я в тебя верю и готов помочь, чем смогу.
— Серьёзно?
— Да. У меня есть кое-какие знакомые среди вояк. Вот весьма удачно мне на днях один полковник проигрался в карты и теперь должен кучу денег. Я тебя заранее не буду обнадёживать, но знай, что пулемёт или гранаты мы тебе точно выбьем.
— Чувак!..
Мы поговорили ещё немного, после чего я тепло попрощался с бывшим сослуживцем, вышел из квартиры и стал спускаться на первый этаж. Однако выходить из подъезда я не спешил – нервы у меня разыгрались, и мне позарез хотелось курить. Вытащив сигарету, я чиркнул спичками, затянулся и крепко задумался. О разном думал. О будущем, о прошлом... Горькой мыслью прошли воспоминания о Бакшоте, о матери и братьях.
Помню случай из детства… Будто это было недавно. Нам с друзьями по семь лет. Стефан, Бакли и Трэвис были у меня в гостях. Была зима, канун рождества, и мой отец, горячий мексиканский парень и герой войны, нарядившись Санта Клаусом, раздавал нам подарки. Только подумайте – суровый ветеран, прошедший не один бой, убивший, судя по рассказам, полсотни врагов, нарядился добрым бородатым дедушкой и раздавал подарки. Мне он подарил, помимо сладостей, колоду игральных карт. Трею он вручил сборник стихов и считалок, которым мой друган зачитывается до сих пор, и сейчас Трэвис рифмует время от времени. А Бакли, моему почившему другану, он тогда подарил странный трехструнный треугольный инструмент из Советской России, который, как я позже узнал, называется «балалайка».
Тогда я принял эту раздачу подарков с простой радостью, но когда я узнал, что ради этих подарков батя работал в течении двух недель сверхурочно, я стал им по-настоящему гордиться.
Эх, отличная у меня была жизнь…
А что меня ждет дальше? Дальше я буду портить жизнь Кингзу, убью Крикета, и добью Эльвирреза.
Как я это сделаю? С помощью своего ума, силы, ловкости и способных корешей, которые пойдут за мной и в огонь, и в воду.
Когда я это сделаю? Скоро. Очень скоро.
Докурив сигарету, я отправился по дождливым улицам в бар «У Мюррея», чтобы пропустить пару стаканов какого-нибудь бухла. Желательно не того пойла, что на вкус было премерзким, а чего-нибудь повкуснее, благо что деньги у меня были.
И «что-то повкуснее» у Мюррея было. Отличное итальянское полусладкое красное вино трехлетней выдержки. То, что надо. Что это за марка, я не знал, но оно было ароматным, будто с добавлением каких-то диких ягод и трав, и неплохо давало в голову, несмотря на то, что в нем алкоголя было раза в три меньше, чем в виски. Отличное вино.
Эх… Когда я только-только вернулся с фронта, год назад, мы с Баком, Треем и Стэбби вместе собрались в этом баре и знатно напились. Компанию нам составляли молодые девчата, мулатка и две черные, с которыми мы обжимались. Но это баловство. У меня не было постоянной девушки, так уж сложилось. Однако желание остепениться, завести жену, спиногрызов и милый домик с белой оградкой у меня было. Но не сейчас. Все еще успеется… Если я не помру в перестрелке какой-нибудь.
Когда я допивал третий бокал вина, то меня кто-то похлопал по спине.
— Поминаешь Бакли? — спросил Трэй. — Двинул ниггер в бар бухать, друга Бакли поминать.
А Трэй молодец, снова стал веселым, как и раньше. Снова стишки свои сочиняет… Мне бы его веселье.
— Ну, как сказать, Трэй, — говорил я заплетающимся от вина языком. — Да, я грущу о смерти Бакли, и еще сильнее грущу о смерти родных. Я скорее не поминаю, а заливаю свое горе. Эх…