— Да бросьте, — отмахнулся я и потащил из ножен меч. Посох в городе я не таскал — слишком приметная вещь. — Вряд ли это произведение искусства стоит дороже десятка — другого коров, а в переводе на черныши, уверен, выйдет смешная сумма. Надо будет — доплачу, так уж и быть.
Когда я взял меч за лезвие и примерился, собираясь разнести рукоятью стекло, старик пошел на попятную.
— Предлагаю вам успокоиться, — выставил перед собой руки продавец. — Я действительно не могу заставить курьера прийти раньше, поймите! Вы донесли до меня свою точку зрения, и, надеюсь, осознали мою. Спокойно разойтись со своими мнениями — единственное верное решение, ведь мы всё равно не выйдем во двор и не подеремся.
— Очень жаль, — процедил я. — Это было бы великолепным продолжением сегодняшнего дня.
Поколебавшись, резким движением загнал меч в ножны.
— Давай мою неустойку, старик.
Продавец побуравил меня взглядом, но достал мешочек и отсчитал оттуда пять стартов. В сравнении с суммой заказа — крохи.
— А скажите, к какой магической школе вы принадлежите? — не удержал свой ехидный нрав старик, когда я сграбастал с прилавка монеты и пошел к двери. — Случайно не к той, что запрещена на территории королевства?
— А скажите, умелы ли вы в магических поединках? — в тон спросил я. — Насколько я помню, возраст не освобождает от... проблем этого рода.
Под моим взглядом старик побледнел. Я дождался, пока он откроет рот, и перебил:
— Предлагаю вам не выеживаться и завтра отдать заказ, а я не устрою с вами дуэль. Такое решение проблемы приведет к обоюдному неудовольствию и одинаково нас не устроит. Насколько я помню, это называется компромисс.
Похоже, поиски Иллюра закончатся вместе с прибытием моего заказа. Отбиваться от вражеских практиков посреди столицы не хочу: мне бы посидеть вдали от драк и накопить силу.
Глава 4
К серому зданию местной типографии пришлось топтать тропинку самостоятельно. Видимо, сюда слишком редко ходят, и клиентов сегодня нет. Впрочем, сама типография работает: входная дверь не закрыта на замок, а над печной трубой поднимается дым.
Я потянул ручку на себя, и тяжелая дверь, с набитым поверх дверного полотна старым покрывалом, отворилась.
На входе меня не встречали, хотя я почему-то ожидал увидеть стойку, за которой будет стоять улыбчивая девочка, которая сразу осведомится, чего мне угодно. Но нет — чтобы встретить хоть кого-нибудь, пришлось пройтись по длинному коридору, мимо трех одиноко висящих тулупов.
Уже в мастерской я наткнулся на здешнего работника. Посреди большого помещения — не меньше сотни квадратных метров — стоит книгопечатный станок из множества рамок, удерживающих сотни зеркально отраженных железных букв, из которых набраны предложения. Некоторые рамки сейчас опущены, прижаты к бумажным листам. В углу, у печи, сохнут аккуратно разложенные бумажные листы. Возле станка копошится широкий мужичок в замызганном чернилами переднике.
Я шаркнул по полу ногой, и мужик крупно вздрогнул.
— Чего хотели, уважаемый господин? — без всякого уважения в голосе буркнул работник, буравя меня глазенками. А сам неторопливо накрыл станок тканью прежде, чем я успел рассмотреть, что за текста набраны в железных рамках.
— Хочу узнать, можно ли заказать у вас книги.
— Нельзя! Пока нельзя. Заказов куча, и ближе, чем через месяц, мы новых не возьмем. Кстати, как вы вообще вошли? Дверь была заперта на крючок.
Возможно, и была — я мог не почувствовать, как вытащил вбитый в стену крючок. Когда обладаешь силой шести взрослых мужиков, сложно разобраться, дверь туга, или просто заперта.
— А есть, что скрывать? — поинтересовался я, осматриваясь вокруг. — Не вижу здесь ни бутылок, ни женщины, которую ты прячешь от хозяина типографии.
— Я и есть хозяин, как вы выразились. А заперся я, так как процессу необходим контроль, уважаемый господин: ежесекундный контроль, от которого вы меня отвлекаете. Поэтому я прошу вас уйти.
Принять меня за кого-то из залетных аристократишек легко: перекроенный под мою фигуру шикарный тулуп, лисья шапка и украшенные серебряной нитью сапоги говорили — да что там, кричали! — что за моей спиной стоит богатый отец, или иной родственник, который меня обеспечивает. За адепта меня тоже можно принять, однако, хоть практиков в столице живет человек сто, это капля в море в сравнении со всем населением города. Многие горожане за жизнь не пересекаются с нами, не видят во всем размахе нашу чванливость и спесивость, не осознают глубину наших пороков, и единственное, что знают об адептах — обычно те носят на верхней одежде нашивку школы, или амулет с ее символом. Я же свою цеховую принадлежность не указываю.
— Ну так можно и отменить другие заказы, — улыбнулся я. — Нежно, но властно раздвинуть, так сказать, сроки.
— Мои сроки не раздвигаются, — мрачно отрезал владелец типографии. — Ни нежно, ни властно. Я прошу вас покинуть мою собственность.
— А можно посмотреть на процесс книгопечатания? — мужичок напрягся, и я уточнил. — Вы так его скрываете, что я все больше и больше заинтересовываюсь.
— Молодой господин, вам нос когда-нибудь ломали? — спросил мужик, вытаскивая откуда-то короткую деревянную дубинку с обмотанной кожей рукоятью.
— Было пару раз. Однажды за печать запрещенной литературы влетело, — попытался я ударить в предполагаемую болевую точку, но на хозяина фраза не оказала ожидаемого воздействия.
— Очень вам сочувствую. А теперь, дабы не испытывать ужасную боль от третьего перелома, советую выйти с территории моей собственности, — и мужчина указал дубинкой на выход. — И не советую испытывать мое терпение: вы вломились ко мне на типографию, и закон будет на моей стороне, что бы я с вами не сделал.
Вопреки поведению владельца, я видел, что бить меня тот очень не хочет. Понимаю его: на ровном месте заиметь проблемы с моими предполагаемыми влиятельными родственничками — не то, чего желается в спокойный трудовой день.
Поэтому я остался стоять на месте.
— Случайно, высокий и не слишком общительный парень с магическими силами не связан с вашим заказом?
— Поверьте, лучше вам в это дело не соваться, — понизил голос мужчина. — Забудьте о моей типографии. В истории моих заказов замешаны такие силы, по сравнению с которыми любой человек — пыль, маг он или не маг.
Я быстро перебрал в уме силы, которые на мировой арене могут противостоять практикам, и не нашел таких. Вряд ли случайный владелец книгопечатного станка знает о мире больше, чем сообщали нам в нашей школе, значит, остается лишь один вариант. Если таких сил на мировой арене нет, то может существовать выдуманная. Скажем, годами и десятками лет раздуваемая кукла, о величии которой рассказывают жителям столицы едва ли не на каждом углу.
Я округлил я глаза и перешел на шепот.
— Неужели за заказом стоит сам король?!