34
Роберт Бартлетт. Становление Европы
2. Аристократическая диаспора
35
Наследником владений Жуанвилей в 1204 году стал Симон, отец того самого биографа Людовика Святого. Он добился наследования должности сенешаля Шампани, был дважды женат довольно авантюрным образом, причем один раз — на наследнице из соседней части империи, основывал в своих владениях новые города и дважды участвовал в крестовых походах, в 1209 году — против еретической секты альбигойцев на юге Франции и в 1219—1220 гг. — в Ламиетт-ской кампании в Египте Иоанна де Бриенна, титулярного короля Иерусалима. От второй жены, Беатрисы, дочери графа Бургундского, у Симона де Жуанвиля осталось четверо сыновей, Старший из них, Жан, унаследовал положение, земельную собственность и должность сенешаля, стал близким другом Людовика Святого, сопровождал его в Египет и Святую землю в 1248—1254 гг. и после смерти короля в 1270 году приложил усилия к увековечению его памяти. В 1297 году он стал свидетелем канонизации Людовика, в 1309 году завершил «Историю Людовика Святого» и в 1317 году скончался,
Готфрид Ш ум. 1188
Рис. 1. Дом Жуанвилей
Восходящей была и звезда других членов семьи. Когда Жан Жуанвиль в 1248 году отправился в крестовый поход, прощальный пир в его честь устроил его младший брат Готфрид. На тот момент в собственности Готфрида находилось только одно поместье Жуанвилей — Вокулер. К возвращению брата из Святой земли в 1254 году он успел сделать целое состояние. Ключом к успеху, как во многих других случаях, стала женитьба на богатой наследнице, что, в свою очередь, стало возможным благодаря обширным семейным
связям. Эти связи можно охарактеризовать одной фразой, которая, впрочем, заслуживает внимательного осмысления: муж сводной се -стры Готфрида приходился дядюшкой королеве Англии. Связующим звеном между Жуанвилями и английской королевской фамилией была Савойская династия. Этот княжеский дом служил необходимой промежуточной ступенью между крупными сеньорами в лице Жуанвилей и королевским двором. Решающей фигурой в этом построении и стал Петр Савойский, дядя королевы Английской Элеоноры, который в 1240 году получил земли графства Ричмонд. Благодаря доступу к монаршему уху он мог влиять на те или иные решения по поводу замужества богатых наследниц, а одной из самых богатых оказалась Матильда, внучка Вальтера де Ласи, лорда Мита. Петр Савойский уже однажды сговаривался о ее браке с одним из своих родственников, однако в тот раз жених безвременно скончался, снова сделав Матильду девицей на выданье. Где-то между 1249 и 1252 годами она стала женой Готфрида Жуанвиля.
В результате этой протекции младший сын шампанского сеньора получил во владение значительную часть Ирландии, от Шэннона до Ирландского моря и сделал своей столицей замок Трим. С 1252 до 1308 года, когда он устранился от дел и удалился в доминиканскую обитель (скончался он в 1314 году), Готфрид Жуанвиль (часто называемый Готфридом Женвилем) являлся влиятельной фигурой в Ирландии и одним из видных деятелей Англии. По примеру предков, в 1270 году он совершил путешествие в Святую землю вместе со своим сюзереном лордом Эдуардом (впоследствии королем Эдуардом I), сделав краткую остановку в Тунисе, где незадолго до этого скончался сюзерен его брата Людовик Святой.
Два младших сына Симона Жуанвиля из оставшихся в живых тоже были неплохо устроены. Один, также Симон, получил земельные владения из материнского приданого и присовокупил к ним обширные земли благодаря женитьбе на богатой наследнице из Са-войской династии. Подобно своему брату Готфриду он служил королю Англии, хотя жил в основном во Франции. Младший из братьев, Вильгельм, пошел по традиционной для младших отпрысков стезе и стал церковнослужителем. Его карьера священника не была столь блистательна, как карьера одного из его дядюшек, его тезки, который поднялся до престола архиепископа Реймского, но он тоже накопил солидную земельную собственность в виде церковных наделов в Бургундии и Ирландии.
Род Жуанвилей являет собой идеальный пример той аристократии, охочей до приключений и накопительства, но одновременно набожной, на которой и держалась экспансия католической церкви в Высокое Средневековье. Хотя их могилы остались в Сирии, Апу-лии и Ирландии, эти люди имели глубокие корни в богатой сельской местности Шампани, и доходы от земледелия явились той ос -новой, на которой базировалось и их высокое положение в родных местах, и успехи в далеко идущих начинаниях. Если идти от XI ве-
36
Роберт Баршлетт, Становление Европы
ка к XII и далее — к XIII, то можно увидеть дальнейшее усиление позиций этого рода, его богатые пожертвования в пользу церкви, основанные им города и уверенное приближение к великим правителям эпохи: симптоматичным в этом смысле является вступление Жана Жуанвиля в дружину Людовика Святого во время его похода на Восток. С другой стороны, они сохраняли и свои чисто хищнические наклонности. В 1248 году Жан Жуанвиль в захваченном городе Дамиетте с жаром отстаивал свое мнение о том, как франки «должны разделить то, что захватили в этом городе»3. Спустя несколько десятилетий и за 2500 миль от этого места его брат Готфрид встречался с магнатами Мита с целью договориться о дележе «добычи, взятой в походах»4. Достигнутое соглашение предусматривало, что кони и другие животные, захваченные силами людей Готфрида, должны быть поделены поровну между ним и его воинами, если это не кони тех ирландцев, которых рыцари Готфрида сразили копьями. В распоряжение Готфрида поступали и пленники. Таким образом, и Жан, и Готфрид стояли во главе вооруженных рыцарей, для которых военная добыча была главным источником существования.
История Жуанвилей наглядно демонстрирует растущее могущество двух в наибольшей степени взаимосвязанных европейских монархий. Могущественные короли, подобные Людовику Святому и Генриху III, обладали способностью привлекать на свою сторону честолюбивую знать регионов наподобие Шампани и конкурировали на этом поле. Готфрид Жуанвиль, конечно, удостоился бенефиция в Ирландии не благодаря выдающемуся уму или воинской доб -лести, как в случае с Робером Гвискаром в Южной Италии в XI веке или в самой Ирландии — со Стронбоу в XII веке. Его путь к власти скорее лежал через нашептывание королю и брачную постель. Тем не менее сцена, на которой исполняли свои роли братья Жуанвили, была воздвигнута не монархией, а всей предшествовавшей экспансией международной франкской аристократии. Жан и Готфрид Жуанвили являлись образцовыми слугами своих государей, за что и были сполна вознаграждены. Но при этом они сохра -няли верность традициям воинственного и независимого в решени -ях класса воинов, которые, по выражению Жуанвиля-биографа, употребленному в эпитафии предкам, «совершали великие дела по ту и эту сторону моря»5.